Алексей Иванович хитровато щурится и прячет усмешку в черный ус.
— Пинэтаун к своей Нанге на Синий хребет рвется, ты невесту на Омолоне завел. Да разве повернут они табун…
Неуместная шутка задевает меня. Мы прорубались сквозь тайгу, мучились, прокладывая путь оленям, нас влекла на Омолон неукротимая жажда деятельности, горячее стремление освоить новые девственные земли, двинуть крупное оленеводство на юг, на пустующие таежные пастбища. Неужели он до сих пор не понимает этого?
— Хоть вы и директор, а Марию и Нангу к делу не путайте…
— Не учите! — взъерошился директор. — Табуном рисковать не позволю! Весной тундровых оленей не удержишь в тайге, уйдут к морю, растает табун, как сахар в стакане, а мне отвечать? Вернешь оленей в Западную тундру, и точка!
— Нет, повертывать табун с Омолона не стану.
— Что-о? Пока не ты, а я директор совхоза.
— А партийная организация, райком зачем? Жаль, нет помполита…
— Партийная организация, райком под суд за меня не пойдут.
— Будет, будет браниться.
Катя наливает опустевшие стаканы, подсовывает блюдечки с темно-вишневым вареньем из голубики — нашего «полярного винограда».
— Ладно, хватит! Не прошибешь тебя разговорами. Пей чай. Завтра поедем в райком.
Алексей Иванович хмуро покручивает ус. Разговор не клеится. Молчаливо потягиваем крепкий, ароматный чай, наслаждаясь домашним вареньем. Все усилия Кати примирить нас разбиваются о невидимую преграду. Прощаюсь с директором холодно. Катя провожает к порогу.
— Не забудьте, приносите завтра постирать и… не грустите.
Серые Катины глаза вспыхивают смешинками. Крепко сжимаю заботливую, дружескую руку.
Глава 6. Кабальная грамота
Пурга разгулялась не на шутку. Северный ветер воет в печной трубе, играет в проводах струнами полярной арфы. Снег ударяет в замерзшие окна так, словно в стекла бросают горсти сухого песка. На улице темно, и космы слепящего снега кружатся под свист ветра, заметая сугробами домики поселка.
Начался месяц пурги. В тундре прервалось сообщение — слишком сильны и продолжительны бураны в этом году; даже опытные каюры не решаются пуститься в путь.
Все собрались на усадьбе и отдыхают после бесконечных скитаний по тундре.
В комнате, устланной оленьими шкурами, тепло и уютно. На бревенчатой стенке прибиты ветвистые оленьи рога, висит оленья шкура, отсвечивает воронеными стволами мой зауер.
ebooksa