Гулден медленно поднялся с места и тяжело склонился над своим золотом. Прошла минута, другая, и вдруг внутри этой огромной, всегда бесчувственной туши словно что-то вспыхнуло, великан пришел в волнение.
— Еще одна игра — на старшую карту! Ставлю все золото! — проревел он.
Бандиты, как один, сделали шаг вперед, но тут же остановились, затаив дыхание.
— Одна игра! — как эхо отозвался пораженный Келлз. — А моя ставка?
— Девчонка!
Острая боль пронзила Джоун грудь, и она, цепляясь за бревна, стала сползать по стене на пол. Вот, значит, и пришло то, чего она почти бессознательно все время ждала с таким ужасом! Глаза ее, не отрываясь, смотрели на оцепеневшего Келлза, но в то же время она, как ей Показалось, увидела и Джима — он вскочил, бросился вперед и неподвижно замер рядом с Келлзом.
— Одна карта. И все мое золото против девчонки.
Келлз сделал движение, словно пытаясь выхватить револьвер, но не сумел — рука у него дро жала мелкой дрожью.
— Ты ж всегда похвалялся своей смелостью, — безжалостно продолжал Гулден, — ты же лучший игрок на всей границе! Ну, так давай!
Келлз стоял, придавленный своим злым роком, не в силах скрыть от жадных глаз бандитов ни свои терзания, ни свою слабость, ни грядущее поражение. Казалось, он отчаянно боролся с чем-то в самом себе, но тщетно.
— Одна карта — мое золото против твоей девки!
Банда разразилась язвительными насмешками.
Ощетинившись, рыча, как голодные волки, они тянули к Келлзу головы.
— Нет! Будь ты проклят! Нет! — заорал Келлз в бессильной ярости. Вытянув вперед руки, он, казалось, хотел оттолкнуть от себя и золото, и Гулдена, и злобные бандитские рожи, и само, почти неодолимое, искушение.
— Ну, хозяин, похоже, ты труса празднуешь! — насмешливо протянул Джесс Смит.
Но в этот решающий момент жизни Келлза сгубило не золото, не презрение бандитов, не их насмешки, а то, что его поманила надежда, появилась безумная, безнадежная, но все-таки реальная возможность отыграться. Такова странная, не поддающаяся разумному объяснению, природа азарта. Какие образы, сменяя друг друга, промелькнули в горячечном воображении игрока? Но теперь его уже не трогала ни перспектива поражения, ни перспектива победы. Все заслонило собой великолепное видение игры! Оно ожгло пламенем его душу, одним порывом вымело из нее зачатки добра, раздавило его любовь. И Келлз уже не мог сопротивляться.
Не произнеся ни слова, он жестом показал, что принимает игру.
— Бликки, тасуй карты, — скомандовал Гулден.
Бликки перетасовал и громко шлепнул колоду на середину стола.
— Снимай, — крикнул Гулден.
ebooksa