Майор и сам знал, но, как все в экипаже, не верил, что это окончательно и бесповоротно. В каждом из них теплилась надежда, каждый не верил, что нужно бросить машину; казалось, стоит повременить, и все образуется. И в то же время они знали, что медлить нельзя.
— Экипажу приготовиться покинуть самолет, — приказал майор.
Считанные секунды их одолевали сомнения. Каждый отчетливо ощутил холод и пустоту за бортом, ледяной обжигающий поток воздуха — сейчас им надо было оставить кабину, ее спасительное тепло и защиту, но уже в следующее мгновение, повинуясь приказу, они плотно застегнули шлемофоны и привязные ремни, поставили ноги на педали сидений и сняли предохранительные чехлы с рычагов катапультирования.
— Экипажу покинуть самолет! — приказал майор.
Они рванули скобы — распахнулись аварийные люки: первый штурман, стрелок и радист провалились вниз, второго штурмана заряд вместе с сидением выстрелил вверх.
Из штурманского фонаря сквозь образовавшееся отверстие в пилотскую кабину с силой ударил поток холодного воздуха.
— Давай, майор, — сказал Лукашин.
— Почему я? — спросил пилот.
— То есть, как? — не понял Лукашин.
— Я — командир экипажа. Прыгаю последним.
— Ну давай поговорим о субординации. Самое время.
— Вы должны прыгать…
— Имей в виду: ящик пишет, — напомнил Лукашин.
Связь между членами экипажа осуществляло СПУ, самолетное переговорное устройство, канал первого пилота находился под неусыпным присмотром бортового магнитофона, который записывал все разговоры. Он помещался в хвосте, куда перед вылетом ставили САРП, самолетный автоматический регистрирующий прибор, именуемый в обиходе «черным ящиком».
САРП фиксировал режим полета и располагался в бронированном сейфе, которые должен был уцелеть в любых переделках — при пожаре, взрыве, падении и даже на дне моря, откуда он мог подавать радиосигналы.
— Я — инспектор, старший в полете. И по званию, — Лукашин поверх маски глянул пилоту в глаза. — Выполняйте приказ!
— Есть, — нехотя ответил пилот.
Он со злостью откатился на сидении назад, поднял колени, левую руку согнул и прижал к телу, правой взялся за скобу.
Несколько секунд он не двигался, словно раздумывал, стоит ли прыгать, потом резко рванул скобу: Лукашин услышал выстрел, и майор улетел вверх.
Дико завыл и ударил сразу со всех сторон ветер; тугой поток воздуха бился в тесноте кабины, трепал провода, ремни, тесемки, бешено кидался на стенки и рвал все, что можно было сорвать.
ebooksa