— Вот и я решил…
— Правильно решил! — подхватил Струев. — Это поступок настоящего мужчины. Да что я — мужчины? Настоящего летчика! А видеть каждый день, как другие летают!..
— В сочувствии не нуждаюсь, — сухо проговорил Волчок.
— А я разве сочувствую? Наоборот, я восхищаюсь тобой! Ну вот что, давай пиши заявление, а я к Вострикову. Провентилирую этот вопрос. Ведь как-никак начальство…
В кабинете Вострикова не было.
— Наташа, где Семен Иванович? — спросил по селектору Струев.
— Не знаю, Лев Сергеевич, может, в ангаре…
— «Может», «может»! Точно надо знать!
— Но ведь он мне не докладывает…
В ангаре Вострикова не оказалось. Где же он? Нужно обязательно переговорить с ним, прежде чем Волчок подаст заявление. Еще уговаривать кинется…
Встревоженный, метался Струев по аэродрому. В конце концов поймал его в лаборатории.
— Семен Иванович, — как можно равнодушнее проговорил Струев, — там Волчок заявление пишет, так вы уж не возражайте.
— Какое заявление? — испугался Востриков.
— Уходит от нас. Совсем.
— Это еще почему? Я — против!
Струев взял Вострикова под руку, отвел в сторонку:
— Как вы не понимаете, Семен Иванович? Волчок будет выступать в роли страдальца. Обиженного. А мы должны будем плясать под его дудку. А в таком случае мы с вами никогда не наведем порядка на ЛИС. Я прав?
— Прав-то прав… — замялся Востриков, — но неудобно все-таки…
— Нужно думать не об удобстве, а о пользе общего дела!
— Нет, Лев Сергеевич, не могу. Что мне другие скажут: Аргунов, Суматохин. Да и директор как на это дело посмотрит?..