Поднебесный гром

Андрей приговаривал, сменяя на сыне ползунки, а Лариса счастливо и грустно улыбалась, глядя на них.

Он ходил, прижимая к себе успокоившегося сына, и все говорил, говорил:

— Смотри, Виталька, запоминай: вот твоя кроватка, вот телевизор, подрастешь — хоккей вместе смотреть будем.

Малыш внимательно, будто понимая, вслушивался в слова, пока наконец Лариса не вмешалась:

— Ну хватит, Андрюша, а то сон у него развеешь…

Андрей уже хотел лечь в постель, как услышал за стеной всхлипы. Он вошел в комнату дочери:

— Олюшка, ты чего?

Ольга только всхлипывала и ничего не говорила, пряча лицо в подушку.

— А ну выкладывай, кто тебя обидел?

— Никто…

— А чего ты тогда плачешь?

— Эх, папка, папка, — прошептала Ольга, размазывая по щекам слезы, — ничего-то ты не видишь… Ходишь как слепой… А она уже мамины книги распродает: дескать, зря место занимают…

— Кто? — спросил Андрей, хотя и без этого знал кто…

Крепко он поговорил тогда с Надеждой Павловной. Она обиделась и больше недели не приходила. А вчера заявилась снова.

— Шикарные ползунки внуку купила, — как ни в чем не бывало сказала она и заворковала над малышом: — Негоже нам в простых ползунках ходить. Мы ведь не кто-нибудь, а сын летчика-испытателя…

«Капроновые ползунки, — думал Андрей. — Что-то она сегодня еще придумает?»

Открылась дверь — на пороге стоял тесть.

Аргунов обескураженно хлопал глазами.

— Отец, ты какими судьбами?

— Заскучал один на пасеке. Взял и махнул к внучке. С самого утра здесь гостюю.