— Тогда расшифрую! — повысил голос Аргунов. — Я отстраняю тебя от полетов. В конце рабочего дня поговорим подробнее.
— Объясните, за что отстраняете?
— За халатное отношение к своим служебным обязанностям. Ясно? И приготовься сам объяснить: почему так случилось у тебя?
Через пять минут Аргунова разыскал обеспокоенный Востриков.
— Ты Волчка отстранил? — спросил он недовольно. — Но ведь техслужба виновата.
— С летчика тоже вина не снимается. Он должен осматривать машину перед вылетом, а если не осмотрел — грош цена такому летчику! — жестко отрезал Аргунов.
— Резонно, но пойми, Андрей Николаевич, план поджимает. Отмени свое наказание.
— Нет!
— Тогда отменю я.
— Пойду к директору.
Востриков нервно махнул рукой:
— Вечно ты мне подножку ставишь. А ведь повозку легче везти вместе.
Целый день гремел аэродром. Испытатели улетали, прилетали, записывали выявленные дефекты, вновь отправлялись в полет, а Волчок как потерянный слонялся по залам летно-испытательной станции.
Ровно в шесть вечера, одеваясь после душа, Аргунов сказал Суматохину:
— Покличь-ка всех пилотов в штурманскую.
Штурманская — это небольшая комнатка, облепленная картами, схемами и всевозможными графиками. Здесь обычно собирались для получения задачи на очередной летный день. Если в летном зале можно было поиграть в бильярд, отдохнуть, расслабиться после полета, то здесь все — и большой стол с крупномасштабной картой под плексигласом, и книжный шкаф со справочниками и летными документами, и массивный железный сейф — все располагало к рабочей деловитости, дисциплинировало, подчеркивало главное, чем живут испытатели.
Волчок раньше всех пришел в штурманскую. Он сидел и наблюдал, как один за другим входили его товарищи-испытатели, немного усталые, молчаливые.
Аргунов оглядел товарищей, сидящих перед ним, по их лицам понял: ждут разговора.
А сам виновник чрезвычайного происшествия Волчок делал вид, что рассматривает на стене схему пробивания облаков, и ничто иное, казалось, не интересовало его в эти минуты.
Что это, выдержка или бравада?
ebooksa