— Не торопись. Наше дело такое… С женой, брат, не разгуляешься. Заставит по вечерам нитки разматывать.
— Какие нитки? — не понял Валерий.
— Обыкновенные. Из которых носки вяжут. Теперь, понимаешь, у них такое поветрие: все жены вяжут мужьям носки.
— А вы откуда знаете?
— Слушай! — вдруг вскипел Струев. — Миндальничай со своим Аргуновым! А со мной давай на «ты»! Так придешь ты или нет?
— Не знаю…
— Я за тебя должен знать? Записался, понимаешь, в монахи… Приедет жена, она тебя закрутит…
— Нет, ты мою жену не знаешь… Она не такая.
— А какая? — насмешливо переспросил Струев.
— Не знаю, как объяснить… — замялся он, — ну, понимаешь, люблю я ее очень!
— Ну и люби себе на здоровье! — удивился Струев. — Люби и приходи. Убудет от тебя, что ли? — И он положил трубку.
Валерий в волнении заходил по комнате. Конечно, предложение Струева было заманчивым. К тому же он боялся предстать в его глазах этаким слюнтяем. Но тут же вставало и другое: а как Оксана? Он привык ничего не скрывать от нее, все-все рассказывать. Как наяву представился ему сейчас тот памятный день, когда они в первый раз встретились.
…Тишина. Покой. Беспредельный покой. А всего лишь минуту назад в ушах дико свистел ветер и в лицо наотмашь жгуче били тугие холодные вихри. Быстро мелькали перед глазами то земля, то небо, но Валерий рванул за красное кольцо, его тут же что-то вздернуло за шиворот, и он повис в воздухе.
Волчок запрокинул голову, увидел над собой празднично-нарядный купол, удовлетворенно подумал: «Порядок». В небе торопливо уплывал куда-то вкось двукрылый самолет Ан-2. Вы, мол, как хотите, а я как знаю… Ну, да твое дело понятное — поднял, вынес на боевой курс, сбросил, а там разбирайтесь сами…
Волчок посмотрел вниз, увидел белые, словно из сказки выплывавшие полукружья: фарфорово-белые, медузообразные, бесшумные… Они отчетливо выделялись на пестро-зеленом фоне земли.
— Один, два… пять, шесть… — считал Волчок и вдруг запнулся: седьмым был он. Как самый легкий, он покидал самолет последним и потому находился сейчас выше всех. А это не так уж плохо. Сидишь себе как на высоченных качелях, тебя слегка пошатывает чуть влево, чуть вправо, а ты чувствуешь себя птицей, что парит над землей. Вся земля перед тобой как на ладони, лишь раскинь руки и обними ими от горизонта до горизонта весь мир.
Нет, это все-таки здорово — тренировочные парашютные прыжки! Век бы прыгал! Жаль, скоротечно уж очень это птичье парение! Пройдет всего лишь несколько минут — снизу станут кричать в мегафон: «До земли сорок — пятьдесят метров. Ноги! Не забывайте — ноги!» А приземлился — и все, кончилась сказка…
Но тут Волчок заметил, что белые купола, еще недавно маячившие под ним, потащило куда-то в сторону, да так быстро, словно это были легкие одуванчики, подхваченные порывом ветра. Он удивился, но уже в следующую минуту понял, что все как раз наоборот, потащило не их, а его самого стало относить воздушным потоком прочь от аэродромного поля. И вот уже уплыла последняя стоянка самолетов, бетонированная дорога, опоясывающая дугой дальнюю окраину аэродрома, потянулся симметричный массив колхозного сада, а его все несло и несло…
Валерий обеспокоенно заерзал на жестких ремнях подвесной системы и уже прикинул: если так будет продолжаться и впредь, то, пожалуй, не миновать ему купаться сегодня в Днепре. А что? Очень даже может быть! Ведь случилось же однажды с одним парашютистом на международных соревнованиях. Тот попал в восходящий поток и около часа болтался в воздухе, пролетев за это время ни мало ни много, а верст сорок.
То — сорок, а до Днепра — и вовсе рукой подать: каких-нибудь пять-шесть километров. Бр-р… Вода-то холодная, даже представить себе страшно. Что же делать?
ebooksa