— Нет, вообще… А ты подрос, возмужал.
Вадим посмотрел на мать Ларисы. Та поняла — прошла на кухню. Воспользовавшись моментом, он обнял Ларису, чмокнул в щеку:
— Как я соскучился по тебе!
— Понятно. Поэтому так долго и не писал?
— Некогда было: много занимался.
— Знаю твои занятия: театры, девушки.
— Что ты, Лорка! — Он снова прижал ее к себе. — И дня не проходило, чтобы о тебе не вспоминал. А в театре тысячу лет не был.
Лариса легонько отстранилась:
— Сейчас мама войдет.
— Ну и пусть входит. Знаешь, для чего я приехал? Просить твоей руки. Сейчас же и попрошу! Так, мол, и так, дипломчик почти в кармане, отдайте за меня свою единственную дочь!
— Но прежде не мешало бы и меня спросить…
— Разве ты против? Мы же с тобой еще в прошлом году договорились…
— В прошлом году… Знаешь, сколько воды может утечь за год?
— Надеюсь, ты шутишь? — спросил Вадим.
— Нисколько…
— Но как же так, Лорка?! Не верю, не хочу верить! — Он наклонился к ней и все старался заглянуть в глаза, но Лариса отводила взгляд. — Ты меня любишь? Ну скажи, любишь? Хотя что я спрашиваю. Ты ведь сколько раз говорила мне это. Конечно любишь!
— Ты так думаешь? — От ее слов дохнуло колодезной стынью.
— Да, ты изменилась, — понял наконец Вадим и надолго замолчал.
Был он строен и свеж, кареглаз и улыбчив, с мягкими женственными чертами лица, и Ларисе припомнилось, как все девчонки из ее класса были влюблены в него, тогда уже выпускника школы, а он никого не замечал. Так и уехал в университет, в Москву, не осчастливив своим вниманием ни одну из своих тайных поклонниц.
А в прошлое лето Лариса увидела его на танцплощадке в городском парке, куда каждую субботу бегала со своими подругами. Он отрастил длинные волосы, спадавшие почти до плеч, и, тихий, с грустными, мечтательными глазами, казался ей необыкновенным, не похожим ни на одного из парней.