— Здравствуйте, Георгий Афанасьевич!
— А-а, Брылев! — Копытин подал ему руку. — Знакомься, это тот самый летчик-испытатель, которого вы хотели убить.
— Ну зачем вы так говорите? — Незнакомец повернулся к Аргунову и представился: — Начальник цеха Брылев.
Стараясь не глядеть на раскаленные брызги металла, Андрей поднимался по гулкой железной лестнице. Вскоре все трое очутились в красном уголке.
Андрей огляделся. Во всю стену красовалась Доска почета. В блестящих никелированных рамках — фотографии лучших рабочих. Одна рамка пустовала.
— Оперативно, — насмешливо заметил директор.
— А как же! — тотчас отозвался Брылев и обернулся к Аргунову: — Понимаете, Петрович очень квалифицированный специалист. По высшему классу работает!
— Как же тогда мог проскочить такой грубый дефект? — резко спросил Копытин.
— Ума не приложу. И человек-то он — каких поискать!
— Испытателю от этого не веселей!
— Это понятно, — подхватил Брылев, — но я к тому, что мы ни на что не посмотрели: ни на заслуги, ни вообще… Провинился, значит, по всей строгости…
В красном уголке уже собирались рабочие. Поглядывали на хмурого директора, на неестественно оживленного начальника цеха, на испытателя со спокойным, непроницаемым лицом и тихо рассаживались.
— Кажется, все собрались. Разрешите начинать? — спросил Копытина Брылев.
Директор наклонил голову.
— Товарищи, вы все прекрасно знаете, по какому поводу мы собрались здесь сейчас! — громко заговорил Брылев. — Произошло ЧП. И сегодня мы с полной ответственностью должны признать, что еще не все сделано для выполнения высоких социалистических обязательств…
— Конкретней, — тихо попросил Копытин.
— Конкретней мы уже поговорили! — Брылев кивнул на пустующую рамку. Потом снова перевел взгляд в зал: — Кто хочет выступить?
В зале стояла мертвая тишина.
— Давайте-давайте, товарищи! — подбадривал Брылев. — Не будем же мы в молчанку играть.
В зале по-прежнему было тихо, никто даже не пошевелился.