Это ее, видимо, успокаивает, и она опять надолго умолкает. Мы с Сэмом продолжаем строить планы нашей развеселой жизни в Голливуде.
— А фотографировать там можно будет? — опять врезается Эстер.
Я не сразу соображаю, что она имеет в виду.
— Конечно, можно, — наконец отвечаю, — только что? Там нет ничего интересного. Военных баз, например, нет, — острю.
Но она резко прорывает меня:
— Военные объекты меня совершенно не интересуют! Я мирная туристка. Я хочу сфотографировать зимний лес. Дачу русского человека, обстановку встречи Нового года, украшенную елку, закуски на столе, водку…
(О, господи, она, что, запрограммирована? С изумлением смотрю на нее.)
— Не обращай внимания, — смеется Сэм, — понимаешь, когда мы к вам едем, нас инструктируют, как вести себя, чтобы нас не приняли за шпионов…
— Какая чепуха! — говорю.
Но тут опять выступает Эстер:
— У вас ведь всех американцев считают шпионами. А я мирная туристка и не хочу совершать поступков, запрещенных вашим законодательством.
— Ну, какие вы шпионы, — веселюсь. — Сэма я сто лет знаю и других ваших — студентов, Джен, разных режиссеров, актеров, продюсеров, журналистов. Никому и в голову не приходит подозревать их в чем-нибудь. Вы увидите, как вас будут принимать мои друзья на даче. Сэм — тоже мой друг, а вы его…
— Я несу полную ответственность только за себя, — талдычит Эстер, — и меня интересуют только достопримечательности. Встреча Нового года в русской семье — достопримечательность.
— Вы будете довольны, Эстер, — хмыкаю. — Там соберется очень респектабельная семья. (Да, думаю, уж такая семейка, что не поймешь, кто чей муж и чья жена.)
Сэм начинает хмуриться и что-то недовольно шипит Эстер, она надувается. Ну и черт с ней! Неужели у них в группе никого веселей не было?
Сэм угадывает мои мысли и, когда мы приезжаем и идем, чуть поотстав, к даче, говорит:
— Она немного чокнутая, но неплохая, никого другого не было, всех получше наши ребята расхватали, мне вот она досталась.
— Да ладно, — говорю, — не огорчайся. Я тебе свою уступлю, пока мы с Эстер пойдем снимать зимний лес и «дачу русского человека», — смеюсь вовсю.
В конечном счете так и получилось. Предназначенная мне чувиха сразу усекла, что к чему, и уделила Сэму максимум внимания. Он оказался предусмотрительным, предвидел такой вариант и, по-моему, одарил ее неплохими сувенирами. И всем остальным привез новогодние подарки: ребятам — зажигалки, девчатам — сумочки, прихватил сигареты, пару бутылок виски, пару бутылок джина.
Мы вежливо протестуем. Он говорит: