Другая сторона

— Остальные, — Головин осмотрел строй. — Разыграют имитацию воздушного боя восемь на восемь. Дьяконов!

— Я!

— Разбейте пилотов на две группы, определите ведомых и ведущих. Вылет через двадцать минут. Можете идти готовиться к вылету.

— Есть! Эскадрилья, напра-во! К самолетам шагом марш! — скомандовал Дьяконов и пошел сбоку колонны.

— Товарищ майор, — обратился Головин к Чиркунову, когда летчики ушли. — Я хочу поручить вам задание огромной важности.

— Есть! — в глазах Чиркунова появилось выражение пса, преданного своему хозяину, готового, не жалея своей жизни, броситься на того, на кого он укажет.

— Идите готовьтесь. Ваш вылет через полчаса. Лететь вам предстоит далеко и долго, поэтому советую посетить туалет.

Головин краем глаза перехватил взгляд фон Гетца, который смотрел то на Чиркунова, то на пакет с сургучными печатями в руках у генерала. Генерал перехватил этот заинтересованный взгляд и остался доволен.

К ним подошел Волокушин.

— Товарищ генерал! — комендант поднес руку к козырьку. — Ваше приказание выполнено. Через восемь минут самолеты будут готовы к вылету.

— Отлично! — похвалил Головин. — Старт — по команде руководителя полетов капитана Дьяконова. Подготовьте «Петлякова» к вылету. Горючего — полные баки. Под крышку. Штурмана не надо. Стрелка не надо. Полетит один майор Чиркунов. Парашют не выдавать.

— Товарищ генерал… — растерялся комендант. — А как же он полетит? Ему же неудобно сидеть будет. Низко.

— Ничего, — успокоил Головин. — Фуфайку подложит. Пойдемте, господин подполковник, поглядим, чему вы научили наших сталинских соколов. Ну что? Умеют летать?

— Умеют, господин генерал. Взлет-посадку отработали, — пошутил Конрад.

— А кто из них лучше всех летает? Кого бы вы поставили командиром эскадрильи?

Фон Гетц ответил без паузы, будто ожидал вопроса и знал ответ на него:

— Капитала Дьяконова.

— Это того обгорелого грубияна, которого вы, как птенца, заклевали?

— Неважно, господин генерал. В следующий раз, возможно, он меня заклюет. Но Дьяконов — это пилот. Поверьте мне. Он себя еще проявит. Он в небе — как рыба в воде. И летает нестандартно, и бой ведет не по шаблону, а по вдохновению. Вы еще будете им гордиться.

— Ну что ж, — вслух подумал Головин. — Дьяконов, так Дьяконов. Люблю зубастых.