– А если он врет?
– Чокнутый, который живет в таких условиях, спит в гамаке и у которого со спиной такая хрень, не врет. Если ты его прикончишь, окажешь ему услугу.
– Иногда мне нравится оказывать людям услуги.
– Тогда давай скорее, потому что за это время островитяне умотают еще дальше.
– Здесь командую я, – огрызнулся Бачако. – И нам незачем спешить, пока они не доберутся туда, куда направляются. – Он повернулся к немцу: – Намного они нас опередили?
– Кто?
– Не зли меня! Три мужика и две бабы. Когда они ушли?
– На рассвете.
– И куда направились?
– Они искали гуайка.
– Гуайка? – удивился Бачако. – Ага! Ври больше! Венгра никогда не интересовали гуайка. Его интересуют только алмазы.
– Они не говорили об алмазах. Только о гуайка.
– Этот венгр слишком хитер, чтобы выкладывать, что у него на уме. Он знает, что девчонка слышит «музыку», и охотится за камнями.
– А если это не так? – вмешался Сесарео Пастрана. – А если они на самом деле ищут не алмазы, а индейцев?
– Что ты хочешь этим сказать?
– Что мы проделали большой путь, – заметил колумбиец. – Могу поклясться, что там, где мы проходили, просто не может быть приличного месторождения. Если девчонка и слышит «музыку», то она либо оглохла, либо не хочет ее слушать. Возможно, этот чудик прав. Уже пять дней, как мы их преследуем, а сами толком не знаем зачем.
– Что, не мог придумать ничего лучше?
– Если девчонка слышит «музыку», пусть послушает для нас и скажет, где есть камни. А то мы так дотопаем до самой Бразилии, если нас до этого не убьют индейцы.
– Я согласен с колумбийцем, – заявил метис с длинным крючковатым носом, жуткий сквернослов. – Мне уже осточертело таскаться по сельве. Давайте уж их заловим, на худой конец хоть баб оттрахаем.
– Будем делать то, что я скажу!