Никто не спешил, и даже Этуко, шаман, как будто не волновался. Он часами лежал в гамаке в центре магического круга и был, вероятно, единственным членом племени, который никогда не следил за Айзой, словно зная о том, что она избрана их богом.
– Чего они ждут?
Вопрос задал Золтан Каррас – как-то раз, в послеполуденное время, когда в деревне все замерло, – и Айза, сидевшая рядом и зашивавшая рубашку, местами изъеденную муравьями, подняла голову и с улыбкой посмотрела вокруг: со всех сторон за ней наблюдали.
– Они меня изучают, – сказала она. – И делают это обстоятельно.
– Почему?
Ей не хотелось признаваться ни венгру, ни кому бы то ни было другому, что гуайко выбрали ее в жены для своего бога, и она предпочла пожать плечами, снова склоняясь над шитьем:
– Думаю, они хотят убедиться в том, что я Камахай-Минаре.
– Значит, вот за этим ты сюда и шла? – допытывался он. – Чтобы группа индейцев признала тебя богиней?
– Нет. Не за этим.
– Тогда есть что-то еще и ты это скрываешь, не так ли?
– Так.
– И не хочешь об этом говорить? – Девушка молча покачала головой, но он не сдавался: – Что-то настолько плохое?
– Я этого не узнаю, пока оно не случится, и предпочитаю, чтобы вы оставались в стороне.
– Я не могу, как ни пытаюсь. – Он набил трубку замечательным табаком, который ему подарили туземцы, и, не поднимая глаз, добавил: – Расскажи мне о своем отце.
От удивления Айза уколола палец и, немного пососав его, искоса взглянула на венгра.
– Об отце? – повторила она, словно не поняв вопроса. – Что вы хотите, чтобы я рассказала?
– Все. Каким он был, каков был его образ мыслей и как ему удалось создать семью, которая до сих пор словно сгрудилась вокруг него, хотя уже столько времени его нет в живых.
Девушка задумалась, возвращаясь к своей работе, а потом отрицательно покачала головой.
– Нет, – сказала она. – Не думаю, что мне следует говорить об отце. Что бы я ни рассказала, все будет моим видением, потому что я его обожала, а вам это будет неприятно.
Золтан Каррас, раскуривавший трубку, прервал свое занятие: по-видимому, ответ девушки задел его за живое.