Глубокая зона

Красным маркером он вывел на доске цифру 1.

– Наихудший сценарий предполагает, что система сдерживания инфекции не подействовала. На третьи-пятые сутки возбудитель переходит в контагиозную стадию. Кстати, в случае с оспой потребовалось бы от семи до десяти дней – в этом и состоит их значительное отличие. Затем первый больной в типичных городских условиях будет заражать примерно по двенадцать человек в сутки.

Под единицей Барнард написал:

ДЕНЬ 3: 12

– Эти двенадцать станут заразными в тот же срок, и каждый из них заразит еще по двенадцать человек.

ДЕНЬ 6: 144

Дальше он писал молча:

ДЕНЬ 9: 1728

ДЕНЬ 12: 20 736

ДЕНЬ 15: 248 832

ДЕНЬ18: 3 257 437

Барнард отошел в сторону. Странным образом в голове мелькнула тревожная мысль о ямке на галстучном узле. Потом – не осталась ли расстегнутой ширинка после похода в туалет. Стресс, подумал он и приказал себе сосредоточиться.

Никто в зале оперативных совещаний не осмелился заговорить до президента. О’Нил долго смотрел на доску.

– То есть вы хотите сказать, – начал он, – что если разразится эпидемия, при отсутствии контрмер мы получим три миллиона зараженных за три недели? И девять из десяти может погибнуть?

– Нет, сэр.

– Что же тогда вы хотите сказать?

– Не если разразится эпидемия. А когда.

Лицо президента посерело. Он открыл было рот, но передумал говорить. Положил руку на лоб и тут же опустил.

– Что, ради всего святого, мы будем делать с тремя миллионами инфицированных трупов?

На этот вопрос Барнард ответить не мог. Остальные, вероятно, тоже.