— Да.
— Это… не опасно? Я помню, после войны ты так долго ходил с вооруженными спутниками…
— Тогда я был еще на войне. Теперь я просто дома.
— Я могу поехать с тобой?
Он вдруг вспомнил совет Маккибина — легализоваться! И сказал:
— Я уезжаю в Москву сегодня. Если бы ты подобрала два десятка моих полотен, пусть и не самых лучших, и привезла их мне в Москву, мой путь домой был бы в два раза короче!
— Ты хочешь выставиться в Москве?
— Это, пожалуй, лучший вариант, — рассудительно ответил он. — Мои бывшие хозяева, вероятно, станут наблюдать за мной, пусть не сами, пусть чужими глазами. Но для них я должен остаться тем, кого они знали.
— Опять опасность, всегда опасность! — грустно произнесла она.
— Я действительно принадлежу к числу тех, кто заключил контракт на все пятьдесят лет объявленных и необъявленных войн, — напомнил он. — Но теперь я ухожу в резерв.
— Хорошо, я сделаю это. Но хоть позвонить по телефону ты иногда сможешь?
— Теперь, думаю, да!
— Я приеду по первому сигналу.
— Нам пора возвращаться, генерал ждет нас.
— Пожалуйста, не так скоро, — жалобно сказала она. — Я еще не привыкла к тебе, новому, чужому, а ты уже торопишь меня!
— Хорошо, мы пойдем так же медленно, и я буду слушать тебя.
— А о себе ты когда-нибудь расскажешь? — робко спросила она.
Он засмеялся, ответил:
— В одной стране действует закон: через тридцать лет после любого события все документы об этом событии извлекаются из архивов и предаются гласности. Но вот странность: к этому времени почему-то оказывается, что большинство документов исчезло! Начинаются расследования, споры, обвинения, но документов-то все-таки нет! Боюсь, что к тому времени, когда я смогу что-либо рассказать тебе, это будет уже неинтересно никому, кроме разве что наших детей!
Ее поразили последние слова: о детях. Она вдруг спросила:
ebooksa