— Да уж…
— Нет, я серьезно. Обрати внимание.
Капитан знал, с какой целью прибыл в Маркушево лейтенант Половинкин, у которого была такая «интендантская» внешность, и старался ему помочь чем только мог, хоть мелочью вот такой вот — «посмотри», «обрати внимание»…
— Да-а, — углом рта, с бесстрастным лицом глядя на Витольда Буряка, который возился за своей стойкой, проговорил капитан. — Мозоли он показывал.
— А что?
— Немцы, когда в плен попадали, тоже иногда мозоли свои показывали.
— Ну, поживем — увидим, — отдуваясь и удивленно оглядывая пустую тарелку, сказал лейтенант.
В жаркие июльские дни лета сорок четвертого, прорвав фашистскую оборонительную линию на Западном Буге, войска 1-го Белорусского фронта под командованием генерала Рокоссовского, развивая наступательную операцию «Багратион», перешли границу Польши.
Бои развернулись ожесточенные. Фашисты оказывали отчаянное сопротивление. И не только они одни…
Вчера в отделе контрразведки СМЕРШ 370-й стрелковой дивизии 69-й армии, перед тем как отправить в Маркушево, лейтенанта ввели в курс дела. Оперативная обстановка была архисложной. В тылах фронта по имеющимся данным, кроме остаточных групп солдат и офицеров противника, которые пробивались на запад, действовали подпольные организации польского эмигрантского правительства в Лондоне, в том числе «Армия Крайова», ядро которой составляли польские офицеры и подофицеры запаса, помещичье-буржуазные элементы и частично интеллигенция.
Лондонским центром польскому подполью была дана директива о проведении активной подрывной деятельности в тылах Красной Армии, для чего приказано сохранять подпольно большую часть отрядов, оружия и все приемопередаточные радиостанции. Представителям Лондонского эмигрантского правительства на местах были даны конкретные распоряжения: с приходом Красной Армии саботировать указания военных и гражданских властей, совершать диверсии на фронтовых коммуникациях и террористические акты в отношении советских военнослужащих, местных руководителей и актива, собирать и передавать шифром сведения разведывательного характера о подразделениях Красной Армии и обстановке в ее тылах.
Кроме того, с продвижением частей Красной Армии на запад, «Армия Крайова» (АК) приступила к созданию на освобожденной территории тайных складов оружия и боеприпасов, а также различного военного снаряжения и обмундирования, необходимых для длительной диверсионной борьбы.
Были получены также данные: в местечке Маркушево Куровского уезда, неподалеку от города Пулавы, проявляют активность и пытаются скрытно действовать подрывные трупы «Армии Крайовой».
— Вам необходимо выехать на место, — говорил начальник отдела контрразведки дивизии, — изучить оперативную обстановку. Приглядеться, сойтись с местным населением — крестьянами из окрестных хуторов. Не исключено, что в лесах под Маркушевым готовится база аковцев. Действовать надо осторожно, смотреть и смотреть — в нашем деле нет мелочей. Нужно также учесть, что из Лондона бойцам «Армии Крайовой» был передан приказ: стоять насмерть, — начальник отдела взвешивающе, холодновато посмотрел на лейтенанта.
Да, это было его первое, по сути, самостоятельное дело, и весь прежний его жизненный опыт — учеба в нефтяном и сельскохозяйственном техникумах, служба в авиачастях на Дальнем Востоке — отступал теперь на второй план в этой обстановке. Ведь только с января сорок четвертого, после окончания спецшколы, началась его служба в контрразведке СМЕРШ.
Вот разве что прежняя его партийная работа — а он был замполитрука, затем политруком, секретарем партийной организации авиачасти, — умение подойти к человеку, приглядеться к нему то с одного бока, то с другого пригодятся ему здесь. Впрочем, кто знает, кто знает… Там, среди своих, — одно дело. А здесь? Корчмарь вот показывает мозоли. И Ольга эта… Лейтенант и сам поймал один ее взгляд — странный, мертвенно-томный какой-то. Нет, такими взглядами мужчин не завлекают. Тут что-то другое. Так смотрят… из-под страха, который изводит, изнуряет душу.
Чего, кого она боится? Их, русских, советских? Петра Половинкина? Н-да…
Вдруг капитан, когда Ольга убирала уже посуду, легонько поправив выбившуюся темную прядь, значительно и строго сказал, не замечая вроде бы ее:
— Сено, овес, конечно, нужны, заготавливай, но и того… поглядывай, лейтенант, приглядывайся, н-да.
И сосредоточенно зацыкал зубами. У Половинкина даже сердце сжалось: проговорился капитан, проболтался элементарно! Но, подыгрывая ему, сказал, что сеном он обеспечит — видел в окрестностях ометы, должно быть, и овес у местного населения имеется. Ну и другой какой фураж — он посмотрел. И тут, заметив, что Ольга смотрит на него, простовато-весело подмигнул ей, и у той что-то дрогнуло в лице, тень измученной улыбки мелькнула.