— Ну… тогда не вернется из школы сын.
Упоминание о сыне подействовало отрезвляюще. Татьяна Лазаревна резко, словно разъяренная тигрица, вскинула голову, в глазах зажглись злые, мстительные огоньки.
— Спокойнее! — предупредил Вася.
Татьяна Лазаревна, с трудом погасив вспышку гнева, задумчиво посмотрела на незнакомца.
— А Кирин вам платит?
— Да, — помолчав, сказал Вася. — Лев Николаевич им доволен.
— А кто он этот ваш… Лев Николаевич?
— Тайный агент по борьбе с расхитителями народного имущества. — Вася встал, подошел к окну. — Видите троллейбусную остановку?
— Вижу.
— Вот около нее мы с вами и будем встречаться. В котором часу вы выходите на работу?
— В девять.
— Ровно в девять пятого числа каждого месяца.
— Почему именно пятого?
— Мне так удобно.
Когда гость ушел, Татьяна Лазаревна расплакалась — ей стало жаль себя, свою загубленную жизнь, сына. Она легла на диван и, сквозь слезы рассматривая потолок, думала, вернее, хотела думать, что все случившееся — дикий, кошмарный сон, кино, спектакль из той, чужой, западной жизни, окунуться в которую, с головой окунуться, она мечтала уже многие годы.
«Окунулась!» — Татьяна Лазаревна откинула со лба волосы, рывком встала. Надо было что-то делать — кричать, звонить, ходить, только не сидеть на месте, иначе… Иначе она сойдет с ума. Это какое-то наваждение. Нужно с кем-нибудь поговорить, посоветоваться. Но с кем? Татьяна Лазаревна поспешно, как утопающий за соломинку, ухватилась за записную книжку, стала нервно листать. «Френкель, Кирин… — Татьяна Лазаревна от злости побелела и неумело выругалась. — Швецов… Швецов?» Он ей нравился. Правда, она его мало знает… Впрочем, достаточно. Слушая целую ночь его пьяную болтовню, она с чисто женской интуицией определила, что у парня не все ладно, что за этими умными речами — боль, которая выплескивается из него, как вода из бочки при быстрой езде, и приняла в нем горячее, почти материнское участие.
Швецов застал Янкину в крайнем возбуждении. Она металась по комнате, как разъяренная пантера в клетке, и в глазах ее блистал такой жгучий огонь бешенства, что Швецову на миг стало не по себе.
На столе стояла наспех собранная закуска и бутылка коньяка.
— Что случилось? — спросил Швецов.
— Садись, — кивнула Татьяна Лазаревна. — Садись и слушай.
ebooksa