– А как же боги?
– Они прикроют один глаз. В конце концов всем надо как-то жить! Разве вы не знаете тибетскую пословицу? Лха дре ми чонанг чиг (боги, демоны и люди – все поступают одинаково). Вы хотите сказать, что они не поймут и не простят?
Тобчен поднялся и зажег несколько масляных ламп перед статуэткой Цепаме.
Высоко в каменистой твердыне над Ятунгом, в изрезанной долине, в тени елей, цепляющихся, как птичьи гнезда, за горный склон, находятся хижины-кельи скита – ритрё Чумби.
Я пошел туда сегодня вечером; золотые лучи заката освещали уже только верхушки деревьев; высокая гора на другой стороне долины погрузилась в тень. Место казалось безлюдным. Тропинка шла по траве между стволами деревьев. То и дело я видел маленькие хижины. Пустые или в них живет молчаливый отшельник? Вдруг я услышал голос и увидел прямо над собой лицо человека, выглядывавшее из окошка крошечной хижины, которая, казалось, практически висит на отвесной скале.
– Кушог-сагиб! – позвал он. – Идите сюда! Отдохните минуту, торопиться некуда; да и в ритрё никого нет.
Я поднялся еще на несколько метров и увидел, что у входа в хижину меня ждет молодой лама невысокого роста, манеры и внешность которого тут же внушали симпатию. Его хижина была очень маленькая, всего лишь деревянная коробка, одним краем стоявшая на сваях, а другим на каменном выступе. Я чуть не испугался, что своим весом заставлю ее перевернуться.
Лама Гедул принадлежал к одной из переформированных школ и потому носил длинные волосы. Он готовил скромный ужин – вареные травы и немного пампы, которую он потом будет есть из черепа. Череп стоял там, вырезанный в форме чаши, гладкий и чистый, как будто из старой слоновой кости. Еще было несколько книг, несколько богослужебных предметов и две или три картины. В окне виднелись далекие снежные пики.
Вернемся же в высшее общество Ятунга. Как мы видели, столп этого общества мужского пола – Лобсанг, а госпожа Йише – его аналог женского пола. Это вдова человека, который играл большую роль в отношениях между тибетцами и иностранцами; на самом деле он был начальником Лобсанга. Его вдова, величественная, похожая на матрону, в данное время верховный и непререкаемый общественный арбитр деревни. В отличие от Лобсанга, который замыкается в своей пессимистичной старости, миссис Йише – жизнерадостная и общительная пожилая дама и потому популярна у всех.
Мингьюр, деревенский староста, обихаживает европейцев ради их способностей к механическим чудесам (ремонту ржавых и развалившихся будильников, замков и перьевых ручек); но для госпожи Йише европейцы в первую очередь поставщики чудес химических (таблетки, порошки, уколы, кремы и лосьоны). Большинство азиатов фактически придерживаются либо взглядов Мингьюра, либо госпожи Йише. Мы не цивилизованнее, глубже или даже изобретательнее их. Но мы удивительнее, более дьявольские и везучие. Мы алхимики; мы нашли философский камень и связали себя тайными пактами со змеиными духами нижних миров. Цари и министры охотно аплодируют со своих мест в партере цирка акробатическим трюкам, которые не могут повторить. Но когда представление закончено, цари и министры остаются царями и министрами, а бедные акробаты, уходя с арены, становятся вообще никем. С этой точки зрения в восточном уме мы – бедные акробаты, а они – цари и министры. Данте, Бах, Римская империя, Ренессанс, Шекспир, Леонардо, готические соборы и святой Франциск не производят на них никакого впечатления. Но «кодак» – вот это чудо!
Мы сами виноваты. Мы посылали в Азию авантюристов, солдат, купцов, управленцев – людей либо невежественных, либо узколобых, либо нацеленных только на наживу, или, наоборот, держались сами по себе, не обращая никакого внимания на «туземцев». Единственные, кто занимался ими, были миссионеры, но их труд – хотя и совершаемый с большим самопожертвованием и часто героизмом – состоял в том, чтобы научить их универсальной религии, а не дать картину европейской цивилизации. Единственные, кто хоть что-то сделал в этом плане, – это французы.
Одним из немногих европейцев, осознавших эту проблему, был Марко Паллис, который пишет об этом книгу в Калимпонге, и его книга будет бесценной для тибетцев. Марко Паллис по происхождению грек, по образованию англичанин и прекрасно говорит по-французски. Поэтому он европеец в том смысле слова, который появится, когда так называемые сегодняшние нации прекратятся, как это и должно быть, в провинции большого всеконтинентального союза. Марко Паллис сначала познакомился с Тибетом, когда приехал несколько лет назад с альпинистской экспедицией. Он тут же влюбился в него и с того времени посвятил себя исключительно его изучению. Его книга «Пики и ламы» была очень успешна, и теперь он пишет небольшую книгу, которую переведет лама, чтобы показать суть европейской цивилизации тибетцам, чье знакомство с Западом ограничивается оружием, радио, фильмами и таблетками. Кто еще попытался сделать столько же для Европы в Азии? Очень немногие. Это светское миссионерство чрезвычайно важно для взаимопонимания народов и мира во всем мире; оно так же важно, как и религиозное миссионерство. Пока Восток и Запад считают друг друга варварами, у них не может быть основы даже для самого элементарного взаимопонимания.
Что же касается госпожи Йише, на самом деле ей не нужны никакие пилюли и лекарства. Ее большое, дородное тело создано так, чтобы провести ее по жизни к здоровой и достойной старости при минимуме неприятностей. Но для нее таблетки так же важны, как священный ритуал; что-то одновременно простое и таинственное, принадлежащее отчасти к миру магии (как экзорцизм), отчасти к миру научных чудес (как спички). Если болезни нет, нужно ее придумать. Таблетки и порошки необходимо принимать, а без уколов невозможно обойтись.
Госпожа Йише, благодарная за то, что ее осмотрел наш доктор полковник Мойз, и за все лекарства, предоставленные ей экспедицией, сегодня пришла навестить нас во всем своем великолепии бывшей знатной дамы из Лхасы, такого же далекого от Ятунга и сказочного города, как Париж или Рим для городка в Сицилии. Ее иссиня-черные монгольские волосы были подняты и завязаны на патруке – уборе из дерева, бархата и коралла, а на шее висело несчетное количество ожерелий. Золото и бирюза задавали тон. Бирюза в ее больших серьгах (элкор) была небесно-голубого цвета; они были яркие, живые, броские. Золотая коробочка для реликвий и благословений (кау) была усыпана драгоценными камнями и бирюзой. Все, что соответствует содержимому сумочки европейской женщины, висело у нее на левом плече – несколько серебряных косметических принадлежностей. Госпожа Йише имела при себе вещей стоимостью в несколько тысяч фунтов и была, естественно, очень этим горда.
Вначале разговор не клеился, часто повисали мучительные паузы, обычные в официальном общении между азиатами и европейцами, но потом госпожа Йише нащупала удачную тему. Тибетский ум постоянно занят гороскопами, которые приносят им бесконечную радость, надежду и страх. Гороскопы, конечно, отнюдь не являются для нас какой-то чужой или незнакомой вещью. Я знаю нескольких очень умных и знающих людей, которые часто советуются с астрологами и тому подобными перед принятием трудных решений. (Если читатель задумается на минуту, он и сам вспомнит нескольких человек, которые верят в астрологию.) У всех есть потребность опереться на что-то, что находится вне нас, и освободиться от бремени ответственности за решение. Но в Тибете все гораздо проще и естественнее, и никто этого не стыдится. Разговаривать о гороскопах – все равно что разговаривать о последней моде, или фильме, или вчерашнем футбольном матче.
При составлении западного гороскопа самое главное – дата рождения. Она устанавливает, какое созвездие было в асценденте и каковы были отношения между ним и планетами. В Азии гороскопы составляются по другому принципу. (Это может быть темой для увлекательного компаративного исследования!) Чтобы понять азиатскую систему, нужно объяснить, что в Тибете, как и в Китае, Японии, Корее и других восточных странах, календарь делится на шестилетние циклы. Каждый год цикла связан с одним из двенадцати животных и с одним из пяти элементов. Например, дерево – птица; собака – огонь; огонь – свинья; земля – крыса; земля – бык: железо – тигр; железо – заяц; вода – дракон; вода – змея; дерево – лошадь и так далее.
Животным и элементам придается реалистичный смысл, и рассчитываются пропорции, которые служат основой для составления гороскопа. Между некоторыми животными существует антагонизм, например между крысой и лошадью, зайцем и птицей, змеей и свиньей; а между элементами есть определенное родство. Например, есть «материнская» связь между водой и деревом, потому что дерево не растет без воды, которая, таким образом, является его «матерью»; есть и «сыновнее» родство (противоположное предыдущему), «дружеское» (огонь «дружит» с водой, потому что огонь нагревает воду) и «враждебное» (земля враждует с водой, потому что земля ограничивает воду) и так далее.
Другие факторы, которые надо учитывать, – это факторы времени (день и час), потому что есть время благоприятное и неблагоприятное. Второй, четырнадцатый, восемнадцатый, двадцатый и двадцать шестой дни неизменно дурные, а в девятый день хорошо отправляться в дальний путь, но не в короткий. Также надо учитывать определенные сочетания, которые можно рассчитать с помощью пятидесяти четырех гексаграмм (китайского происхождения), не говоря уже о влиянии созвездий и планет и отношении некоторых известных злых духов. Наконец, нужно справиться с волшебным квадратом (мева), рассчитать обратный возраст и учесть данные, связанные с «небесной веревкой» и «земным кинжалом». Итог потом рассчитывается под пятью заголовками: жизнь, тело, власть, удача и ум. Поскольку конечный результат зависит от такого количества переменных, тибетский гороскоп – дело очень сложное, и, естественно, ламы хотят, чтобы им за него очень хорошо платили.
Одна из особенностей древних, установившихся цивилизаций, которые долго развивались и достигли стабильности, по крайней мере относительной, – это особое значение, которое приписывается некоторым числам. На Западе классический мир придумал и передал нам семь мудрецов, три грации, семь чудес света, девять муз и так далее; христианство добавило десять заповедей, четырех евангелистов, семь грехов и семь добродетелей, не говоря обо всем остальном. На Востоке китайская цивилизация показывает нам целую вселенную, четко и неизменно организованную, словно товары в аптеке, с ее двумя принципами, четырьмя формами, восемью триграммами, четырьмя книгами, пятью канонами, тремя царствами, восемью классами духов, шестью династиями и так далее.
Но мы живем в мире постоянных перемен и эволюции. Все умирает и возрождается. Может быть, мы усвоили бергсонианский смысл времени и становления, но определенно потеряли парменидово чувство бытия и вечности. Поэтому числа потеряли для нас свое значение, и у нас нет причин находить новые. С этой точки зрения мы читаем Данте с чисто археологическим интересом. Единственное по-настоящему современное подобное число, которое всецело нам принадлежит, – это девяносто два элемента[8], но их слишком сильно модифицируют физики, чтобы они могли окончательно установиться и приобрести ту каменную стабильность, которую в прошлые века имели другие числа духовной и материальной природы.
ebooksa