Храм

— Что значит «обращенный»? – одновременно с ним спросил Свист.

Сонный вновь улыбнулся, тепло и по–отечески.

— Дрозд раньше задал вопрос, ему я и отвечу первым, — он поерзал на скамье. – Общество дикарей устроено, то есть раньше было устроено, не так, как наше. Если мы находим новых людей в норах, то народ змея множился другим путем – их женщины рожали детей. Вы видели их в деревне. Дети растут, учатся и со временем становятся взрослыми.

Охотник согласно хмыкнул, он словно и раньше все это знал, просто забыл, и вот Сонный освежил его память.

— Просто Змей не в силах создавать новых людей, — надменно фыркнул Дрозд. – Не то, что Отец.

— Дрозд, я почитаю Отца и его дело, но он не создавал нас.

Охотник удивленно захлопал ресницами.

— Домовой, не играй в Ведуна, — беззлобно проворчал Сукоруб, — скажи как есть.

— Мы приходим из другого мира. Отец проводит нас за руку через рубеж, отделяющий нашу долину, от измерения, в котором правят Высшие. Мы – избранные, те, кто удостоился чести предстать перед жестокими божествами и идти по пути Отца.

— Почему я ничего об этом не помню? – Свист крутил в пальцах алюминиевую вилку.

— А ты и не должен ничего помнить о том, что было с тобой до того, как ты оказался в долине. Но наверняка ты замечал, что некоторые вещи ты и так знал раньше, просто забыл. Возможно, тебе что‑нибудь снится такое, чего ты никогда не видел в своей жизни.

— Всем нам что‑нибудь снится, — мрачно отозвался Сукоруб. – И если то, что снится мне – мир Высших, тогда здесь куда лучше, чем там.

— Высшие жестоки и злопамятны. С чего бы это их миру быть таким уж приветливым? – парировал Домовой.

— А мне снится зеленый луг и чистое голубое небо, — глядя в окно сказал Дрозд, — и запах чего‑то такого вкусного.

Свист ничего не сказал, только зубами скрипнул, вспомнив, какое небо снилось ему.

— Продолжай, — попросил он.

— Народ змея тоже был когда‑то поселен Высшими в джунгли под обрывом.

— За что, интересно, их так? – удивился Сукоруб, но рассказчик только развел руками.

— В силу неких причин, жители деревни у реки, забыли не только прошлую жизнь, но и все остальное, избрали Великого Жреца и придумали себе бога. Жизнь вокруг храма Великого Змея пошла своим чередом, вот так вот.

— А женщины в Старом Доме могут детей приводить как дикарки? – этот вопрос неожиданно сильно заинтересовал Свиста.