Храм

— Вы что, его живьем сжечь удумали!?

— Нет, конечно, — отмахнулся Орех, — Для того, что бы сжечь тут хвороста не хватит. Так, обуглим маленько.

— Ты обезумел?

— Нет, если хочешь знать. Но мы должны показать им серьезность своих намерений и то, что с нами запросто так связываться не стоит.

— Пристрелите его тогда! Но не в костер же живого человека, — Свист мимоходом отметил, что его палец лег на спусковой крючок.

Повисла напряженная тишина.

— А Ведуну затея бы приглянулась… Мы же принесли дикарю очищающий свет, — Орех задумчиво покрутил усы.

— Свист дело говорит – возиться еще с ним, а вечер уже скоро. Прирежем, и дело с концом, — поддержал Скальник.

— А сперва тебе идея понравилась, — почти без укора заметил Орех.

Свист понял, что усач уже согласился с ним, просто еще виду не подал.

— Ладно, но труп к дереву привяжем. Так оно назидательнее выйдет, можно сказать педагогичнее, — пошел на компромисс Орех.

Свист не знал, что такое «педагогичнее», но нашел эту цену приемлемой.

Скальник с Орехом сработали быстро и практично. Два трупа подвесили на низких ветвях, привязав за руки. Скальник пнул покойника, заставив того раскачиваться на скрипучей ветке. Свист только неодобрительно посмотрел на него, ничего не сказав.

— Ну все, дело сделано – марш к веревкам, пора домой, – приказал Орех.

Спустя мгновение на поляне не осталось никого живого, только пара тел еще раскачивалась туда–сюда, роняя в траву последние капли крови.

20

Как всегда, в норе было сухо и прохладно.

— Фух, успел! — Скальник затворил за собой люк, отрезав людей от сгущающихся сумерек.

— Крепыш не сильно возмущался? – спросил Орех.

— Я ему сказал, что он должен утром работяг вести. Дело, мол, ответственное и все такое, — успокоил товарища Скальник.