Пока он гладил свою лошадь, Эмма размышляла о том, будет ли уместно спросить его, чем он занимается в поместье. По его внешнему виду сегодня сложно было это понять. Мужчина был одет специально для верховой езды, как и она сама. Только одежда его не была школьной формой, а скорее походила на то, в чем ухаживал за животными её крестный. И Эмму осенило.
— А Сэм знает, что ты приходишь сюда?
— Да, конечно! Я помогаю ему периодически. Можно сказать, что мы даже сдружились.
— Ооо…
— С детства люблю лошадей и верховую езду, — признался он, переводя взгляд с Тэиры на Эмму. — А ты?
— В седле с пяти, а на конюшне — с пеленок! — ответила она и вернулась к Шоколадке, которая тыкалась мордой в дверь и призывно ржала. Девушка открыла стойло и погладила её.
— Ты, прости еще раз, — начал он с извинений, — я слышал твою беседу с Шоколадкой.
— Знаешь её?
Он обнажил правую руку и показал небольшой шрам.
— Она цапнула меня однажды. Тогда еще я не был в почете.
— Тогда? — удивилась Эмма, глядя как он уверенно гладит непокорную лошадь и та почти ластится к его рукам. — А сейчас?
— Сама видишь, — улыбнулся он, не отводя взгляда от лошади и щекоча ей за ухом.
— Поразительно! — изумилась Эмма.
— На самом деле нет, — возразил он. — Я приручал её несколько лет, когда Сэма тут еще не было, а Шоколадке тогда исполнилось уже два года. Сам я еще доучивался и подрабатывал здесь.
— Сэм рассказывал мне, что Шоколадка до сих пор не особо его жалует.
— Верно, — мужчина рассмеялся. — Он даже пару раз ходил в гипсе. Она так и не разрешила ему себя оседлать. Все, чего он сумел добиться, это быстрая чистка и кормление без явной агрессии.
Эмма нахмурилась. Ей вовсе не прельщало ходить за строптивой лошадью до конца обучения.
— Мне очень нравится Шоколадка! — призналась она, поглаживая её то в холке, то ото лба к носу. — И у меня совершенно нет терпения. Я не хочу ждать так долго.
— А зачем ждать? — удивленно спросил он. — Сколько раз ты уже была у неё? Пять или семь?
— Вообще-то сейчас — третий, не считая инцидента в роще.