Эмма кивнула.
— К тому же, Эм, — девушка сочувствующе посмотрела на неё, — он — преподаватель. Более того — декан. И, он сам сказал тебе, что вам следует держать субординацию, верно?
— Да, — ответила Эмма. — И это правильно, наверное.
— Наверное? — брови Лилиан вздернулись вверх.
— Хорошо, — Эмма тоже улыбнулась, — я поняла, ты права!
Время занятия заканчивалось, и они повернули лошадей. Медленно девушки выехали за пределы стадиона и направились к конюшням. Впереди и позади них, туда же, держали путь и остальные студенты.
— А вот и нет! — возразила девушка, прикоснувшись к её груди. — Права должна быть ты, вот здесь! Что все-таки ты чувствуешь к Артуру?
— Я не знаю, Лил, я не знаю, — ответила Эмма.
— Ты думаешь о нем, когда его нет рядом?
Эмма задумалась. Как часто она вспоминала или тем более мечтала о нем. Почти ни разу. Только в начале, впервые пару дней, когда они приехали. И это были не мечты о нем как о мужчине. Хотя он запал ей в голову, но большого значения она этому не придавала. Да, она почти не думала о нем, не развивала фантазии. Но, как она уже сказала Лилиан, стоило ей увидеть его, как в ней вдруг срабатывал невидимый переключатель. И она сама не понимала почему.
Размышляя об этом, она завела Шоколадку в стойло, как следует привела её в порядок, и столкнулась с Артуром и Демиеном на выходе под лукавый взгляд подруги. Лилиан послала О"Рою язвительную усмешку и обе они покинули конюшни.
Танцы, танцы, танцы.
Движения тела под ритм души. Касание мелодии настроения. Энергия и пламя, нежность и страсть. Танцуя, можно забыть обо всем: о проблемах и неудачах, о неверных решениях и времени, проведенном зря. Танец отражает потаенные чувства человека, спрятанные глубоко в душе, там, где их сложно увидеть. Танец — это и спорт, и отдых, самовыражение и искусство.
Танец — словно параллельный мир, в котором оживают наши фантазии. В нем растворяешься без остатка. И ты уже не ты, и тот, кто рядом — уже не тот. Взгляд — движение — взгляд, новый виток — новая сила. Танец наполняет все тело светом и теплом, он заряжает, даря момент истинного наслаждения, момент, когда ты можешь быть собой.
Танцы последней субботы месяца по традиции проходили в помещении большого бального зала. В этот день расписание немного смещалось. Ужин проходил на час раньше, а в семь вечера звучали первые аккорды. Отбой тоже был сдвинут, но к величайшему счастью студентов — вперед. Таким образом, они могли наслаждаться музыкой целых три часа.
Еще одной особенностью этого дня было то, что подготовкой вечера занимались старосты факультетов. Они выбирали себе помощников их многих желающих, ведь помогать украшать зал было весело и считалось почетным. Сразу после обеда эти «пчелки» слетались в «улей», и с момента их появления закипала работа. Все шло отлажено и по порядку. Факультеты делили помещение по зонам и каждый развешивал украшения в отведенной им части.
— Боже мой! — выдохнула Яна, застыв в дверях.
Пред её взором предстал огромный, светлый зал с округленным вогнутым потолком, с которого свисали десятки красивейших хрустальных люстр. Прямо перед собой, под ногами она видела узорную плитку, выложенную большими квадратами площадью — метр на метр.
— Это что, планеты? — спросила она Ванессу, которая подтолкнула её вперед.
— Да, — ответила та, схватив Яну за руку и направившись к лестнице слева. — И не просто планеты, они светятся, когда выключают свет. Говорят, что это копия звездного неба, выполненная еще… Что ты делаешь?!