— А около нас? — Элла лукаво прищурила глаза и пристально посмотрела на Иннокентия.
— Еще больше, — ответил он, не отводя взгляда.
— По совести?
— Конечно.
— А в Россию не тянет?
Это был самый больной вопрос для Каргапольцева.
— Разреши, Элла, ответить в другой раз.
Некоторое время шли молча. И, очевидно, чтобы прервать неловкое молчание, Элла спросила:
— А в институте трудно учиться? Мне очень хотелось в университет. Стать журналисткой или актрисой. Но это так дорого стоит. Пожалуй, не меньше десяти тысяч долларов, всей фермы не хватит... Ты сколько заплатил за институт?
— Нисколько. Наоборот, мне платили.
— Кто?
— Государство.
— За что?
— За то, что учился, мне платили государственную стипендию.
Элла смотрела на него непонимающими глазами.
— А ты, Элла, сколько училась?
— Я двенадцать лет. Окончила среднюю школу с фермерским уклоном. Нас научили управлять теми машинами, — Элла кивнула в сторону сарая, где стояли машины, — ходить за скотом и птицей... А еще учили, как стать умелой хозяйкой, хорошей женой...
К обеду Элла приготовила салат, такую хитрую комбинацию из свежих и маринованных овощей, фруктов, зелени и нивесть из каких приправ.
Какая женщина не испытывает восторга, если ее способности замечены и оценены? Даже скупая похвала Каргапольцева привела Эллу в состояние веселого возбуждения. Она безумолку щебетала и смеялась.
— Хочешь послушать, какую штуку мы сотворили в прошлом году?