Без вести...

— Не устраивай допроса. Хотя... Хочешь послушать, пожалуйста. Кстати, это забавная история.

Мелов выдвинул кресло на середину комнаты, щелкнул зажигалкой, закурил и выпустил несколько колечек дыма.

— Это случилось в первую военную осень, — начал Мелов. — Немцы маршем шли на восток, а мы бежали без оглядки. Однажды немецкая мина разорвалась почти возле моего окопчика...

Мелов забросил ногу на ногу. Говорил он не спеша, явно подбирая слова без трудной для него буквы «р».

— Меня засыпало, еле откопался. Ну, думаю, конец, больше бог не помилует. И стал соображать, как бы отключиться от войны. Дезертировать — пуля в лоб, себя ранить — не выпутаешься. И учудил я такую комбинацию. Наглотался всякой дряни, ухватился за правый бок и ну орать. Доставили меня в лазарет. Доктор чуть коснется — я еще сильней. Диагноз — аппендицит. Сделали операцию. Условия сам понимаешь какие. Загноение шва, температура около сорока. Отправили меня в госпиталь. Город Мценск. Читал Лескова «Леди Макбет Мценского уезда»? Вот туда. А немцы наступают на пятки. Захватили меня, вылечили. Я перед ними чистенький: сообщил все как было. Истину. Если бы освободили советские, опять бы правду-матушку выложил: немцы, мол, больного, пленили, беспомощного...

— Ну а потом?

— Потом суп с котом. Ххы, ххы, ххы... Не спеши, всему свой черед. — Мелов зажег погасшую сигарету и вернулся к столу.

Иннокентий понимал, что за простотой и развязностью Мелова скрыта хитрость опытного врага.

— Обязательно найду свободный денек, — как бы между делом пообещал Мелов, — погляжу, как вы начиняете самолет... Может быть, мне не стоило говорить, но мы высоко ценим твои труды.

Он принес пачку немецких газет и передал их Каргапольцеву, предложив просмотреть и выбрать самые интересные события для еженедельного обзора. И каково было удивление Иннокентия, когда он увидел в руках у Бориса советские газеты.

— Это что, подлинные?

— Разумеется.

— А нельзя ли почитать?

Мелов прищурил глаза и внимательно рассматривал своего нового помощника.

— Очень интересуешься? Освоишь методику работы, получишь. А пока довольствуйся немецкими... Ххы, ххы, ххы...

Иннокентий сделал вид, что обижен недоверием.

— Не обижайся, Иннокентий Михайлович, каждый из нас когда-то делал первый шаг.

Эти слова отличались от всей речи Мелова теплотой и искренностью. Несколько минут они молча листали газеты, делая необходимые записки.

— Борис Федорович, — обратился Иннокентий, — а военные сведения не составляют секрета?

— Все, что напечатано в газетах, мы передаем в эфир, — ответил тот, не поднимая головы. — А что ты имел в виду?