Ключ

— Ну что? — Присел на бочонок, служивший табуретом, тяжело опёрся на стол. Ворон прыжком переместился на плечо. Впился стальными когтями в плоть так, что Сет невольно поморщился. — Теперь-то ты веришь мне?

— Верю, верю, — мелко закивал Ветошник. — Свояченица моя казармы обстирывает…

— Без тебя знаю, — отмахнулся Сет. — Будешь делать, что я скажу?

— Буду! — выдохнул Ветошник, впившись взглядом в тусклое колечко на среднем пальце Сета.

— Хорошо. Тогда слушай сюда, приятель.

Когда щёлкнул ключ в замке, ведьма вздрогнула. Дрова в камине прогорели, и рубиновые угольки бросали алые отсветы на чёрный мраморный пол. Иногда затухшее было пламя поднималось слабенькой волной, пробегало, взволновав сумрак шахматной комнаты, и вновь гасло, поглощённое тьмой.

Вздохнув, ведьма чуть подтянула плед к плечам, закрывая зябнущие руки, откинула голову на спинку. За окном сгустилась уже непроглядная ночь.

Немало прошло времени, прежде чем Изот заметил отдёрнутые шторы. Его взгляд скользил, скучая, по украшенному лепниной потолку — казначей бубнил что-то, делая пометки на листах, а Марк просто сидел, подперев голову кулаком и глядя прямо на Ллерия. Вазочка со сладостями покоилась у того на коленях, забытая. Пальцы вяло подёргивались, пока король описывал ход празднеств, поясняя значение и смысл каждой церемонии.

— Да. Так… Теперь ярусы. На ярусах я хочу пару купцов и представителей гильдий. Не всех, конечно же! Не всех, ни в коем случае… Ну, ювелиры. Может быть… ткачи. Кто-нибудь… поприличнее.

— И по-бога-а-аче. — Стило чиркнуло по листу.

Ллерий покосился на домового. Согласился неохотно:

— Да, побогаче. А ещё ведьма. Отдельные приглашения Наине и главам гильдий. Проследите.

Седая голова, склонённая над пергаментом, тихо качнулась, а Изот остановил вдруг бесцельно блуждавший взгляд, вперившись в тусклые первые звёзды за витой решёткой окна.

Потом он выпрямился в кресле и медленно оглядел комнату.

Перед жарко полыхавшим камином стояло пятое кресло. Пустое, с наброшенным на одну ручку пледом. Воин чуть скосил глаза, наблюдая за личным секретарём его величества, и тот заставил себя расслабиться, заложил ногу за ногу, откинул голову на высокую спинку, но ещё долго скользил внимательным взглядом из-под полуопущенных век. А уходя — запер дверь.

Ведьма улыбалась, прислушиваясь, и второй щелчок — звук спрятанного в стенах механизма — не заставил долго себя ждать. Потайная дверь открылась почти бесшумно. Отошла в сторону одна из деревянных панелей, и свет факела ворвался во тьму.

Изот снова был бос. Ступал по холодным мраморным плитам, невольно поджимая пальцы. На левом чулке протёрлась дырка.

Личный секретарь его величества подошёл к окну. Свободной рукой он приподнял одну штору, затем — другую. Обернулся, факел нырнул под мраморный столик, негодный скрыть даже ребёнка, не то что взрослую женщину. Пламя лизнуло столешницу снизу.

Потом он медленно поднял факел над головой и огляделся. Подошёл к широким коротким сундукам, чьи обитые бархатом крышки одновременно служили сиденьями, — откинул одну, другую, третью, пятую… Обернулся, наконец, вперившись в стоящее перед камином кресло. Стремительно прошёл мимо и, упав на колени, заглянул глубоко в камин, подсвечивая себе факелом. Затем снова уставился в спадающий с ручки кресла плед.

Чуть улыбаясь уголком рта, ведьма глядела в его лицо — слепленное грубо, неумело и наспех. В неверном свете факела черты его были почти гротескны.