Ключ

Город звенел натянутой струной. Сдвоенные патрули городской милиции курсировали по улицам, не снимая ладоней с рукоятей мечей. Таверны были полны гуляющего люда, но гул, доносившийся из-за закрытых дверей, был грозен. Мелкие стычки вспыхивали как трава после засушливого лета — легко и жарко набирая силу и мощь, разрастаясь и выплёскиваясь за порог. Казалось, горожане ждали только предлога для драки, а приезжие, глядя на них, тоже начинали чувствовать зуд в кулаках.

Рол едва добрался до таверны. Взбежал наверх, спешно принялся собирать вещи. Город — дом для многих и многих тысяч — предупреждал его об опасности. Затянув лямки мешка, он оглянулся. Дразнясь язычками закладок, в конторке стопкою лежали фолианты, позаимствованные из королевских архивов.

— О, боги! — простонал Рол, опускаясь на широкий подоконник, — о, боги…

Он выглянул наружу.

Там, внизу, прямо поперёк мостовой, горожанин, одетый ярко и празднично, сидел на другом, опрокинутом в грязь, и методично мутузил безвольное уже тело.

— О, боги, — пальцы разжались, лямки выскользнули из рук, и заплечный мешок покатился по полу, рассыпая так аккуратно сложенные в него вещи.

Целое утро Рол просидел на широком подоконнике, глядя на творящееся на улицах беззаконие.

Глава 20

— Куда ты ведёшь меня? — Топь вовсе не собиралась покидать Урчащие кишки. Слишком многое надо было сделать, слишком многих проконтролировать, но вот теперь она карабкалась вслед за Авророй наверх из подземелья. Едва ли искусственный ход на поверхность создавался вместе с канализационными стоками. Удивительно ещё, что его неизвестный строитель озаботился балками, предохраняющими свод от обрушения. Потолок был так низок, что скрёб макушку, заставляя пригибаться.

Она принесла ему ещё немного еды — он всё никак не мог насытиться, собрала полную торбу вещей. Куцый отрез холста, глиняные горшочки, запечатанные сургучом, кувшинчики, заткнутые тряпицей. А потом повела длинными тоннелями, пока не показалась груда вывороченного из стены камня и узкая нора за ней.

— Тебе нужно было много чистой горячей воды? В Урчащих кишках есть только сточные воды. Мы идём купаться.

— Куда?

— Увидишь! — Она улыбнулась через плечо и переступила низенький порожек.

Короткая нора вела в штольни. Старые каменоломни, где добывался когда-то красный камень, из которого давным-давно был построен самый первый замок, облицованный после белым песчаником. Его залежи раскинулись южнее по линии побережья.

Аврора погасила факел — тонкие каменные столбы поддерживали своды огромной пещеры. Каверны далеко вверху кидали косые столпы света, освещая всё пространство вокруг. Стены, идеально ровные, со швами внахлёст от вынутых прямоугольных блоков, постепенно сужались, округлялись, образуя просторный купол. Длинный брус цвета охры, расколотый надвое, лежал, неубранный, прямо в центре. На его столешнице кто-то забыл молоточек и деревянные клинья. Сет сделал шаг, оглядываясь — стены заиграли песчинками кварца.

— Правда здесь красиво? — спросила Аврора, перепрыгивая с камня на камень, спотыкаясь о многочисленные обломки. — Как в сказках о пещерах с сокровищами и драконами.

— Да, — ответил Сет, думая, что работы вот в таких вот каменоломнях он избежал ещё совсем недавно.

— Идём! — Её голос эхом дробился под сводами.

Она убежала далеко вперёд, нырнула в низкий каменный проход, скрывшись с глаз. Он поспешил догнать её. Там была другая пещера, побольше первой, а за второй третья, выходившая прямо в море. Сет, сощурившись, ступил из полумрака наружу — прямо в лицо ему било встающее над водой солнце. Волны мелкими брызгами разбивались о камень, капли рассыпались алмазной пылью. Чуть дальше, наполняя пространство пронзительными криками, охотились чайки. Зависали, планируя, над колышущейся гладью, а затем камнем падали вниз, выхватывая из воды рыбу.

— Как хорошо! — Аврора смеялась, пробуя ладонью плещущиеся о скалу волны. — Обычно здесь полно народу, я никогда ещё не купалась сама. Раздевайся! Бросай одежду сюда. — Скинув лохмотья, она скатала их в комок, притопила в маленьком природном бассейне, полном каменных обломков. Набегая, волны перекатывали гальку, создавая постоянное движение. — Вот. Теперь всё отстирается, пока мы будем мыться.