— Мне и шесть часов на сон хватает! — бахвалился Ник.
— Я про температуру!
Ник стал к пульту, подмигнул своим помбурам, свистнул верховому, пошла очередная "свечка" к пасти ротора.
— Когда подъем колонны, шеф?
— Забой — сто сорок шесть! Порода как масло, долоту по зубам еще полсотни метров! Габи следит за шламом! Давай, личность, не роняй темп! Главное — не роняй темп, если ты личность.
29
Засунув длинные руки в карманы некогда белых полотняных штанин, Самбонанга с независимым видом праздного гуляки вышагивал вдоль чередовавшихся оград разной высоты, но одинаковой сухой каменной кладки. За ними виднелись аккуратные верхушки фруктовых деревьев и черепичные крыши добротных особняков. Он шел по улице, где еще несколько лет назад запрещалось прогуливаться цветным из непривилегированного сословия. Да и сомнительной элите из числа коренных жителей прежние власти, мягко говоря, не рекомендовали появляться здесь без приглашения заморских господ.
Изредка Самбонанга останавливался перед какой-нибудь витриной и разглядывал ее с необычайным интересом, однако в магазин не заходил.
Магазины посещал европеец, "Человек в черном костюме", который следовал за юношей через весь город вот уже третий час. Всякий раз, войдя в магазин, европеец возвращался оттуда без покупки, и они двигались дальше по противоположным сторонам улиц, словно не были знакомы друг с другом.
Лишь однажды, возле питьевого фонтанчика, они перебросились несколькими фразами.
— Ушел на покой, но предчувствовал, что снова займусь беготней на склоне лет. Ай да Кими-старина! Зашвырнул меня в молодость! Вот только ноги чуть хуже стали слушаться.
— Мой учитель говорил, что вы своими ногами жонглируете в каратэ с потрясающей силой, — заметил юноша, восхищенно поглядывая на отставного инспектора, — а дед зря не скажет.
— В суперкаратэ, сынок, верно, я еще ничего, Ойбор прав. Но таскаться по городу столько времени в этакую духотищу не по вкусу даже тренированным ногам.
— А мне хоть бы что! — вырвалось у Самбонанги.
— У тебя преимущество. Интересно, что ты запоешь в мои годы.
— О! Вы самый молодой из всех старых, кого я знаю! Смотрю на вас и сильно удивляюсь! Какие бицепсы! Плечи! Зубы!
Бывший инспектор расхохотался. Юноша выждал, когда он успокоится, и недоуменно спросил:
— Разве не правда?
Про зубы — это ты хорошо. Долго нам еще?
— Осталось немного, хороший белый человек, совсем немного, — заверил Самбонанга, — после этой заглянем только на улицу Капуцинов, там белые тоже облюбовали два местечка.