Выдержал, или Попривык и вынес

— Что же, вы принимаете меня за дурака?

Болѣе часа кондукторъ искалъ намъ дорогу, изъ чего видно, какъ далеко мы отъ нея уклонились и чему подвергались. По слѣдамъ нашей кареты замѣтно было, что мы дважды избѣжали опасности. Я не разъ радовался, что мы не были убиты въ эту ночь. Я не знаю особенной причины этому, но всетаки я радовался.

Утромъ на десятый день путешествія мы переѣзжали Зеленую Рѣку (Green River), красивую, большую, прозрачную, и такъ неудачно врѣзались въ нее, что должны были ждать новой, упряжки на подмогу, чтобы вытащить насъ на берегъ; вода доходила у насъ до самыхъ постелей, но эта была пріятная, прохладная вода и, кромѣ того, ей нечего было у насъ мочить, такъ какъ, мы всѣ уже давно были вымочены. На станціи Зеленой Рѣки мы завтракали горячими сухарями, свѣжей вырѣзкой изъ антилопы и кофе. Это былъ единственный разъ, что намъ удалось хорошо поѣсть въ дорогѣ между Соединенными Штатами и Большимъ-Соленымъ-Озеромъ-Сити и единственный разъ, что мы дѣйствительно остались за это благодарны. Подумайте, какую, должно быть, приходилось намъ ѣсть мерзость, если этотъ завтракъ оставилъ во мнѣ такое глубокое впечатлѣніе послѣ столькихъ лѣтъ.

Въ пять часовъ утра мы достигли Форта Бриджеръ (Fort-Bridger), сто семнадцать миль отъ Южнаго Паеса и тысяча двадцать пять миль отъ Сентъ-Жозефа. Отъѣхавъ пятьдесятъ двѣ мили дальше, близъ Эко-Кэньонъ (Echo Canyon) мы встрѣтили шестьдесятъ человѣкъ солдатъ Соединенныхъ Штатовъ, которые пришли изъ Кэмпъ-Флойда (Camp Floyd). Наканунѣ имъ пришлось имѣть дѣло съ тремя или четырьмя стами индѣйцевъ, которые, какъ они полагали, собрались не для добра. Въ этой стычкѣ четыре индѣйца взяты были въ плѣнъ, остальныхъ же преслѣдовали четыре мили, но никого не убили. Это походило на серьезное дѣло. Мы хотѣли выйти изъ кареты и присоединиться къ этимъ солдатамъ, но, размысливъ хорошенько и разсчитавъ, что индѣйцевъ было четыреста человѣкъ, мы рѣшили ѣхать дальше и присоединиться къ индѣйцамъ.

Эко-Кэньонъ тянется на двадцать миль. Онъ походитъ на длинную, узкую, прямую улицу, идущую внизъ уступами, между громадными перпендикулярными стѣнами Конгломерата, во многихъ мѣстахъ въ четыреста футовъ вышины и какъ бы украшены башнями на подобіе средневѣковыхъ замковъ. Это былъ самый безопасный путь въ горахъ, и кучеръ сказалъ, что гутъ онъ пуститъ свободно лошадей. Онъ такъ и сдѣлалъ, и если скажутъ, что нынѣ курьерскій поѣздъ Тихо-океанской желѣзной дороги летитъ скорѣе, чѣмъ мы пролетѣли тогда въ дилижансѣ, то я завидую шутнику-пассажиру. Казалось, мы подобрали наши колеса и полетѣли по воздуху — и всѣ забыли объ отвѣтственности за почту. Я не люблю преувеличивать и когда что говорю, то говорю правду.

Какъ бы то ни было, а время шло. Въ четыре часа дня мы пріѣхали на вершину Бигъ-Моунтэнъ (Big-Mountain), въ пятнадцати миляхъ отъ города Соленаго-Озера, когда заходящее солнце бросало свои послѣдніе лучи на міръ и самая изумительная панорама горныхъ вершинъ представилась нашимъ глазамъ. Мы посмотрѣли изъ окна на эту восхитительную картину, осѣненную роскошной радугой! Даже оверлэндскій почтовый кучеръ остановилъ своихъ лошадей и залюбовался!

Черезъ полчаса или черезъ часъ мы перемѣнили лошадей и ужинали съ однимъ мормономъ „Падшимъ Ангеломъ“. „Падшіе Ангелы“, какъ я понимаю, — святые нынѣшнихъ временъ; церковь ихъ отдѣлила отъ прочихъ, давъ имъ право управлять постоянно скрывавшимися, виновными гражданами. Я много слышалъ объ этихъ мормонскихъ „Падшихъ Ангелахъ“, объ ихъ темныхъ и кровавыхъ дѣйствіяхъ, и потому, когда входилъ въ домъ одного изъ нихъ, то невольно дрожь пробѣжала у меня по тѣлу. Но, увы, къ нашему разочарованію, мы увидѣли здоровеннаго, грубаго, непріятнаго стараго негодяя! Онъ былъ довольно мерзокъ, чтобъ называться даже „Падшимъ“, потому что можетъ ли быть какой-нибудь „Ангелъ“, лишенный нравственнаго достоинства? Могли ли вы перенести видъ „Ангела“ въ грязной рубашкѣ и безъ подтяжекъ? Могли ли вы уважать „Ангела“ съ лошадинымъ смѣхомъ и съ нахальствомъ боканира (морской разбойникъ на американскихъ моряхъ)?

Тутъ были еще такіе же негодяи — товарищи этого; и тутъ была еще одна личность, которая походила на джентельмэна — Герберъ сынъ Димбала, высокій, стройный тридцатилѣтній мужчина. Цѣлая куча неопрятныхъ женщинъ бѣгала впопыхахъ туда я сюда, неся кофейники, тарелки хлѣба и разныя другія принадлежности ужина, и всѣ онѣ, какъ говорятъ, жены этого „Ангела“ — по крайней мѣрѣ, часть ихъ, и надо полагать, что это справедливо, потому что если бы онѣ были наемщицы, то не позволили бы „Ангелу“ такъ кричать на себя и такъ браниться, какъ онъ. Это было наше первое знакомство съ „особымъ обществомъ“ на западѣ и не скажу, чтобы оно насъ плѣнило. Мы долго не мѣшкали тутъ, а поспѣшили отправиться на настоящее мѣстожительство нынѣшнихъ временъ святыхъ, въ твердыню пророковъ, столицу, единственнаго самовластнаго монарха въ Америкѣ Большое-Соленое-Озеро-Сити. При наступленіи ночи мы отправились просить убѣжище въ гостинницѣ „Соленое-Озеро“ и стали раскладывать свой багажъ.

ГЛАВА XIII

Мы поужинали великолѣпно; намъ дали свѣжѣйшее мясо, птицъ и овощи, все въ изобиліи и въ замѣчательномъ разнообразіи. Потомъ мы гуляли по улицамъ, заглядывали въ магазины и въ лавки и съ любопытствомъ смотрѣли на каждаго, полагая видѣть въ немъ мормона. Это была волшебная страна для насъ по всѣмъ причинамъ, страна чаръ, демоновъ и страшныхъ тайнъ. Намъ интересно было спросить у каждаго встрѣчнаго ребенка, сколько у него матерей и знаетъ ли онъ ихъ поименно; мы испытывали страшное любопытство всякій разъ, что видѣли, какъ двери жилья мормона отворялись и запирались и множество человѣческихъ головъ, плечъ и спинъ мелькали въ нихъ; намъ такъ хотѣлось посмотрѣть, что дѣлается въ семьѣ мормоновъ, какъ они тамъ живутъ, въ какихъ они отношеніяхъ между собою и какіе у нихъ обычаи.

Немного погодя замѣститель губернатора территоріи познакомилъ насъ съ «Джентилъ» (Gentiles) и мы съ ними провели очень пріятно время. «Gentiles» называются тѣ, которые не принадлежатъ къ мормонской сектѣ. Нашъ спутникъ Бемисъ не былъ съ нами часть этого вечера и пришелъ въ нашу комнату въ гостинницѣ около одиннадцати часовъ, веселый, болтливый, не твердой походкой, шатающійся, и въ рѣчахъ его было слышно больше икоты, чѣмъ смысла. Съ этимъ вмѣстѣ, когда, желая повѣсить, какъ слѣдуетъ, сюртукъ и жилетъ, онъ разложилъ ихъ на полъ, около стула по обоимъ бокамъ, и, собравъ въ комокъ панталоны, положилъ ихъ также на полъ, напротивъ того же стула, посмотрѣлъ на все съ благоговѣніемъ и пробормоталъ: «Слишкомъ много для него», легъ въ постель съ сапогами; тогда мы съ прискорбіемъ рѣшили, что онъ, вѣроятно, съѣлъ что-нибудь, что не согласовалось съ его желудкомъ.

Потомъ, однако, мы узнали, что онъ что-то выпилъ, а не съѣлъ. Онъ пилъ преимущественно мормонское прохладительное «веллэ тэннъ» (valley tan). Веллэ тэннъ есть родъ виски англійской или что-то очень сходственное; это изобрѣтеніе чисто мормонское и дѣлается только въ штатѣ Утахѣ. Есть преданіе, которое говоритъ, что оно составлено изъ (привознаго) огня и сѣры. Если мнѣ хорошо помнится, то во времена Бриггэма Юнга (Brigham Young) нигдѣ не разрѣшено было въ общественномъ мѣстѣ пить и даже въ частныхъ домахъ, не одинъ вѣрный мормонъ не позволялъ себѣ выпивать что-нибудь, исключая веллэ тэнъ.

На слѣдующій день мы бродили по широкимъ, прямымъ и ровнымъ улицамъ, съ любопытствомъ осматривая городъ, гдѣ при населеніи въ пятнадцать тысячъ намъ ни разу не пришлось видѣть ни пьяницъ, ни бродягъ и вообще никакого безпорядка. Свѣтлый, чистый, прозрачный ручеекъ пробѣгалъ по всѣмъ улицамъ, замѣняя собою грязныя канавы. Громадные дома были построены изъ необожженнаго кирпича и красиво отдѣланы; за каждымъ домомъ тянулся большой, хорошо воздѣланный огородъ и садъ, гдѣ между грядами и фруктовыми деревьями виднѣлась вода, очевидно, протекавшая изъ ручейковъ съ улицы, и все и вездѣ дышало опрятностью, чистотою, изяществомъ и комфортомъ. Вездѣ видны были магазины, лавки съ разными издѣліями, всѣ заняты были какою-нибудь работою, въ воздухѣ раздавался стукъ кузнечнаго молота, шумъ колесъ на фабрикахъ, все это работало, трудилось и суетилось. Гербъ моего штата изображалъ двухъ медвѣдей, державшихъ между собою шлемъ съ девизомъ: «Соединенно мы стоимъ (hic). Разъединенно мы падаемъ». Для автора этой книги онъ былъ непонятенъ. Но у мормоновъ гербъ былъ простъ и несложенъ и очень къ нимъ подходилъ. Онъ изображалъ золотой улей съ работящими пчелами вокругъ!

Городъ лежитъ у самой степи, величина которой равняется штату Коннектикута; онъ окруженъ стѣною горъ, верхушки которыхъ теряются въ облакахъ, а на верхнихъ склонахъ лежитъ вѣчный снѣгъ. Смотрѣть на городъ съ одной изъ этихъ страшныхъ высотъ въ двѣнадцать или въ пятнадцать миль, Большое-Соленое-Озеро-Сити кажется дѣтскою игрушкою, стоящею около величественной Китайской стѣны.

На нѣкоторыхъ изъ этихъ горъ къ юго-западу въ теченіе двухъ недѣль ежедневно шелъ дождь, но ни одна капля не упала въ самый городъ; а во время жаркихъ дней, позднею весною и раннею осенью, жители, утомленные жарою, могли искать прохлады и въ то же время идти любоваться на роскошную и величественную снѣговую бурю на горахъ. Они издали могли усладиться этой картиной, хотя каждый день въ извѣстное время года, и снѣгъ никогда не падалъ ни на улицы, ни на ихъ жилье.

Соленое-Озеро-Сити была здоровая мѣстность, замѣчательно здоровая. Жители увѣряли, что у нихъ одинъ только врачъ на весь городъ и что его аккуратно еженедѣльно арестовывали и приводили къ допросу за бродяжничество, такъ какъ онъ не имѣлъ «достаточно средствъ себя содержать».

Мы желали посѣтить знаменитое внутреннее море, американское «Мертвое море» — большое Соленое озеро, отстоящее въ семнадцати миляхъ отъ города — такъ какъ мы давно бредили, думали, говорили о немъ и мечтали видѣть его съ самаго начала нашей поѣздки, а теперь, когда оно было чуть ли не рукой подать, мы вдругъ потеряли всякій интересъ къ нему; итакъ, мы отложили до другого дня, какъ это всегда дѣлается, и кончили тѣмъ, что забыли о немъ. Мы обѣдали съ нѣсколькими любезными джентиль и посѣтили постройку громаднаго храма и много разговаривали съ этимъ проницательнымъ янки изъ Коннектикута, Герберомъ С. Кимбаломъ (нынѣ умершимъ), великимъ святымъ и могущественнымъ человѣкомъ въ коммерческомъ мірѣ. Мы осматривали «Tithing House» и «Lion House» и я не знаю и не помню — сколько еще церквей и казенныхъ зданій разнаго рода и странныхъ наименованій. Мы ходили и смотрѣли все, что могли, наслаждались каждымъ часомъ и пріобрѣли много полезныхъ свѣдѣній и интересныхъ пустяковъ, послѣ чего пошли спать, весьма довольные своимъ днемъ.

На слѣдующій день мы познакомились съ мистеромъ Стритомъ (нынѣ умершимъ), надѣли чистыя рубашки и пошли сдѣлать оффиціальный визитъ королю. Онъ былъ на видъ тихій, добрый, простой, полный достоинства и самообладанія джентльменъ, лѣтъ пятидесяти пяти или шестидесяти, но въ глазахъ его слегка проглядывала хитрость. Онъ былъ одѣтъ очень просто, и въ то время, какъ мы къ нему входили, снималъ съ головы соломенную шляпу. Разговоръ велъ онъ объ Утахѣ, объ индѣйцахъ, о Невадѣ, объ американскихъ дѣлахъ и вопросахъ, говорилъ съ нашимъ секретаремъ и съ нѣкоторыми лицами, которыя съ нами пришли, но на меня не обратилъ ни малѣйшаго вниманія, несмотря на то, что я нѣсколько разъ старался «вызвать его на разговоръ» о союзной политикѣ и объ его гордомъ отношеніи къ конгрессу. Мнѣ казалось, что то, что я говорилъ, было очень умно, но онъ только иногда бросалъ взглядъ на меня, какъ это дѣлаетъ кошка, когда хочетъ посмотрѣть, который изъ котятъ играетъ съ ея хвостомъ. Наконецъ я, оскорбленный, замолчалъ и сидѣлъ такъ до конца, красный какъ ракъ, ненавидя его въ душѣ и считая его необразованнымъ дикаремъ. Но онъ былъ невозмутимъ. Его разговоръ со всѣми этими джентльмэнами лился красиво, нѣжно, музыкально, какъ бы журчаніе ручейка; когда аудіенція кончилась и мы начали прощаться, онъ положилъ свою руку на мою голову, ласково посмотрѣлъ на меня, какъ бы любуясь, и сказалъ моему брату:

— А это вѣрно вашъ ребенокъ, мальчикъ или дѣвочка?

ГЛАВА XIV