Поистинѣ двѣ трети разговора нашихъ кучеровъ и кондукторовъ до прибытія въ Жюлесбургъ касались Слэда. Для того, чтобы иностранцы имѣли ясное понятіе о томъ, что значитъ въ Скалистыхъ Горахъ отчаянный удалецъ, я предоставлю читателю всю мѣстную болтовню въ видѣ разсказа.
Слэдъ родился въ штатѣ Иллинойсъ отъ хорошихъ родителей. Двадцати шести лѣтъ онъ въ ссорѣ убилъ человѣка и скрылся. Въ Сентъ-Жозефѣ въ Миссури онъ присоединился къ одной изъ первыхъ партій переселенцевъ въ Калифорнію и былъ выбранъ главой ея. Однажды въ степи онъ сильно поспорилъ съ однимъ изъ обозныхъ извощиковъ, такъ что они оба схватились за револьверы; извозчикъ оказался ловчѣе и первый успѣлъ зарядить оружіе; видя это, Слэдъ сказалъ, что стыдно рисковать жизнью изъ-за такого пустяка, предложилъ бросить пистолеты и вступить въ кулачный бой. Извозчикъ, ничего не подозрѣвая, согласился и положилъ свой револьверъ на землю; Слэдъ, радостно улыбнувшись надъ его простотою, убилъ его наповалъ!
Слэдъ снова бѣжалъ и повелъ необузданный образъ жизни, то нападалъ на индѣйцевъ, то скрывался отъ иллинойскаго шерифа, который обязанъ былъ его задержать за первое убійство. Разсказывали, что въ одной стычкѣ съ индѣйцами, онъ собственноручно убилъ трехъ изъ нихъ и, отрѣзавъ имъ уши, послалъ эти трофеи начальнику племени.
Вскорѣ Слэдъ пріобрѣлъ себѣ громкую извѣстность своею отважною смѣлостью и потому легко получилъ такое значительное мѣсто, какъ надзиратель округа Жюлесбурга, замѣстивъ уволеннаго господина Юльюса. Нѣсколько разъ передъ этимъ толпа бродягъ воровала у общества лошадей, останавливала дилижансы и радовалась мысли, что не найдется такого смѣлаго человѣка, который бы рѣшился отмстить имъ за ихъ продѣлки. Слэдъ отмстилъ имъ скоро. Бродяги тогда пришли къ тому заключенію, что новый надзиратель неустрашимъ. Онъ живо справлялся со всѣми виновными. Въ результатѣ оказалось, что нападенія прекратились, имущество общества оставалось цѣлымъ и дилижансы округа Слэда всегда проѣзжали въ безопасности! Правда, чтобы достигнуть этихъ благихъ послѣдствій, Слэдъ убилъ нѣсколько человѣкъ, кто говоритъ трехъ, кто — четырехъ, а нѣкоторые говорятъ и шесть человѣкъ, во всякомъ случаѣ міръ ничего не потерялъ отъ этого. Первая крупная ссора произошла у него съ бывшимъ надзирателемъ Юльюсомъ, который также былъ извѣстенъ своимъ безразсуднымъ и бѣшенымъ характеромъ. Юльюсъ ненавидѣлъ Слэда за то, что онъ замѣстилъ его, и только ждалъ случая, чтобы съ нимъ сцѣпиться. Слэдъ имѣлъ неосторожность вновь взять въ услуженіе человѣка, котораго Юльюсъ когда-то прогналъ. Потомъ Слэду удалось перехватить упряжку лошадей, въ укрывательствѣ которыхъ онъ обвинялъ Юльюса, говоря, что онъ приберегалъ ихъ для себя. Война была объявлена, и въ теченіе одного или двухъ дней они осмотрительно ходили по улицамъ, ища другъ друга: Юльюсъ, вооруженный двуствольнымъ ружьемъ, а Слэдъ со своимъ сослужившимъ уже ему службу револьверомъ. Однажды, когда Слэдъ входилъ въ лавку, Юльюсъ пустилъ въ него зарядъ изъ-за двери; Слэдъ былъ раненъ, но и Юльюсъ получилъ въ отместку нѣсколько тяжелыхъ ранъ. Оба упали и были снесены домой, и оба клялись, что въ слѣдующій разъ прицѣлъ будетъ вѣрнѣе и они не дадутъ промаха. Долго пролежали они въ постели; Юльюсъ всталъ первый, собралъ свои пожитки, навьючилъ ими пару муловъ и ушелъ въ Скалистыя Горы понабраться силъ, чтобы быть готовымъ ко дню разсчета. Въ теченіе нѣсколькихъ мѣсяцевъ о немъ не было ни слуху ни духу, всѣ успѣли забыть его, исключая самого Слэда; не въ характерѣ этого человѣла было забывать врага, напротивъ, общій говоръ былъ, что Слэдъ назначилъ награду тому, кто доставитъ ему Юльюса живымъ или мертвымъ.
Черезъ нѣсколько времени общество, видя умѣлое и энергичное управленіе Слэда, возстановленный имъ порядокъ и тишину въ одномъ изъ самыхъ плохихъ округовъ, перевело его въ Скалистыя Вершины, округъ, находящійся въ Скалистыхъ Горахъ, для того, чтобы и тамъ водворить порядокъ. Это было самое гнѣздо бродягъ и негодяевъ, тамъ не было и признака уваженія къ законамъ, царствовали насиліе и кулачная расправа. Самыя простыя недоразумѣнія разрѣшались тутъ на мѣстѣ ножемъ или револьверомъ. Убійства совершались среди бѣла дня и частое повтореніе ихъ никого не возмущало и никто не вмѣшивался въ эти дѣла; полагали, что убійцы, вѣроятно, имѣли на то свои причины, и вмѣшательство постороннихъ сочлось бы неприличнымъ. Послѣ убійства все, что требовалъ этикетъ Скалистыхъ Горъ, это было, чтобы свидѣтель помогъ убійцѣ похоронить свою дичь, въ противномъ случаѣ при первомъ убійствѣ съ его стороны, когда ему понадобится такая же услуга, ему непремѣнно припомнятъ его грубость.
Слэдъ поселился тихо и смирно среди конокрадовъ и убійцъ, и въ самый первый разъ, какъ одинъ изъ нихъ осмѣлился въ его присутствіи дерзко прихвастнуть, онъ тутъ же его и пристрѣлилъ. Онъ началъ усиленно преслѣдовать бродягъ и въ весьма короткое время совершенно прекратилъ ихъ грабежи и нападенія на почтовые табуны, вернулъ большое количество краденыхъ лошадей, убилъ нѣсколько самыхъ отчаянныхъ мошенниковъ округа и навелъ такой ужасъ на остальныхъ, что они прониклись къ нему особымъ уваженіемъ, восхищеніемъ, боязнью и слушались его! Онъ такъ же великолѣпно повелъ дѣло тутъ, какъ и въ Оверлэндъ-Сити. Поймалъ двухъ человѣкъ, загнавшихъ стадо, и собственноручно повѣсилъ ихъ. Онъ изображалъ въ своемъ участкѣ верховнаго судью, присяжнаго засѣдателя и взялъ на себя и роль палача, и не только защищалъ отъ обидъ своихъ служащихъ, но и проходящихъ переселенцевъ. Однажды у нѣсколькихъ переселенцевъ украдено было ихъ имущество, они пожаловались Слэду, который случайно зашелъ въ ихъ станъ, и онъ съ однимъ спутникомъ-товарищемъ отправился въ извѣстный ему притонъ, хозяевъ котораго онъ подозрѣвалъ; отворивъ дверь, онъ началъ стрѣлять направо и налѣво, и убилъ трехъ, а четвертаго ранилъ.
Извлекаю слѣдующую статью изъ маленькой интересной книжки [2] изъ Монтана:
Во время своихъ разъѣздовъ Слэдъ велъ себя полнымъ властелиномъ; бывало, пріѣдетъ на станцію, заведетъ тамъ ссору, перевернетъ весь домъ вверхъ дномъ и жестоко обойдется съ жильцами. Несчастные не имѣли возможности отомстить за себя и были принуждены покоряться. Однажды, въ одно изъ такихъ нашествій, убилъ онъ отца красиваго, маленькаго воспитанника своего, Джемма, котораго призрѣлъ и который послѣ казни Слэда остался жить съ его вдовой. Разсказы о неистовыхъ поступкахъ Слэда такъ многочисленны и разнообразны, что по почтовому тракту составилась цѣлая легенда объ этой личности; онъ вѣшалъ, нападалъ, убивалъ, закалывалъ и билъ людей, сколько могъ и хотѣлъ. Что касается мелкихъ и незначительныхъ ссоръ и стрѣляній, то можно утвердительно сказать, что подробное описаніе жизни Слэда было бы наполнено такими развлеченіями съ его стороны.
Сладъ стрѣлялъ изъ морского револьвера всегда безъ промаха. Легенда гласитъ, что въ одно прекрасное утро въ Скалистыхъ Вершинахъ, когда онъ чувствовалъ себя въ отличномъ расположеніи духа, увидѣлъ онъ приближающагося человѣка, который когда-то ему не угодилъ — замѣтьте, какою памятью обладалъ этотъ человѣкъ на такого рода дѣла. — «Джентльмэны, — сказалъ Сладъ, вынимая пистолетъ, — это будетъ выстрѣлъ на хорошіе двадцать ярдовъ — я ему сниму третью пуговицу на сюртукѣ!», что онъ и сдѣлалъ. Окружающіе восхищались такою мѣткостью и приняли участіе въ похоронахъ.
Былъ также случай такого рода: одинъ человѣкъ, торговавшій виномъ на станціи, чѣмъ-то разгнѣвалъ Слэда, и тотчасъ же пошелъ и сдѣлалъ духовную. Дня черезъ два Слэдъ вошелъ къ нему и потребовалъ водки, человѣкъ этотъ нагнулся подъ прилавокъ (очевидно, чтобы достать бутылку, можетъ быть, и что-нибудь другое), но Слэдъ улыбнулся той давно извѣстной всѣмъ кроткой, лицемѣрной и самодовольной улыбкой, означающей смертный приговоръ и сказалъ ему: «Нѣтъ, не ту, а дайте самаго высшаго сорта». Такимъ образомъ несчастному торговцу пришлось повернуть спину Слэду, чтобы съ полки достать дорогую водку, и когда онъ обернулся къ нему лицомъ, то встрѣтилъ дуло пистолета Слэда. «И въ одну минуту, — прибавилъ мой разсказчикъ многозначительно, — этотъ человѣкъ былъ изъ мертвыхъ самый мертвый».
Почтовые кондуктора и кучера говорили намъ, что иногда Слэдъ оставлялъ безъ вниманія, не безпокоя и не упоминая даже имени ненавистнаго врага своего, въ продолженіе нѣсколькихъ недѣль, по крайней мѣрѣ, такъ случилось раза два. Одни говорили, что это была хитрость съ его стороны, чтобы убаюкать подозрѣніе жертвы и тѣмъ впослѣдствіи воспользоваться, другіе же увѣряли, что онъ приберегалъ врага, какъ школьникъ прячетъ пирожное, чтобы продлить какъ можно долѣе чувство предвкушенія мести. Одинъ изъ такихъ случаевъ былъ съ французомъ, который оскорбилъ Слэда. Ко всеобщему удивленію Слэдъ не убилъ его на мѣстѣ, а оставилъ въ покоѣ на довольно продолжительное время, кончивъ, однако, тѣмъ, что разъ поздно ночью отправился къ французу, и когда этотъ послѣдній отворилъ ему дверь, онъ его застрѣлилъ, втолкнулъ ногою трупъ во внутрь жилья, и поджегъ домъ, гдѣ, кромѣ убитаго, сгорѣли его вдова и трое дѣтей! Разсказъ этотъ слышалъ я отъ многихъ, и видно было, что разсказчики убѣждены были въ истинѣ своихъ словъ. Онъ, можетъ быть, и вѣренъ, а можетъ быть, и нѣтъ. «Худая слава бѣжитъ» и т. д.
Однажды Слэдъ попался въ плѣнъ людямъ, которые рѣшили предать его суду Линча; они обезоружили его, заперли крѣпко на-крѣпко въ дровяномъ сараѣ и поставили стражу. Онъ убѣдилъ своихъ враговъ послать за его женою, съ которой хотѣлъ имѣть послѣднее, свиданіе. Жена оказалась смѣлая, любящая и умная женщина, она вскочила на лошадь и поскакала на видимую опасность. Когда она явилась, ее впустили, не сдѣлавъ предварительно обыска и, прежде чѣмъ дверь успѣла затвориться за ней, она проворно вытащила пару револьверовъ и вдвоемъ съ мужемъ пошла смѣло противъ враговъ; подъ частыми и усиленными выстрѣлами вскочили они вмѣстѣ на коня и скрылись невредимыми.
Слэдъ подкупилъ негодяевъ, чтобы захватить давнишняго врага своего Юльюса, котораго они нашли въ хорошемъ убѣжищѣ, въ самыхъ отдаленныхъ мѣстахъ горъ, поддерживавшаго свое существованіе охотой. Негодяи привезли его съ завязанными ногами и руками въ Скалистыя Вершины, внесли его и положили на середину скотнаго двора, прислонивъ спиною къ столбу. Говорили, что радость, озарившая лицо Слэда, когда онъ объ этомъ узналъ, была положительно страшна. Онъ пошелъ удостовѣриться, крѣпко ли связанъ его врагъ, потомъ легъ спать въ ожиданіи слѣдующаго утра, чтобы, продливъ удовольствіе, покончить съ нимъ. Юльюсъ провелъ ночь на скотномъ дворѣ, а въ мѣстности этой не бываетъ теплыхъ ночей. Утромъ Слэдъ забавлялся истязаніемъ врага: то прицѣлится на него изъ револьвера, то щипнетъ и уколитъ его, то отрѣжетъ палецъ, несмотря на мольбы Юльюса, скорѣе покончить его страданія. Наконецъ, Слэдъ снова зарядилъ револьверъ и, подойдя къ своей жертвѣ, сдѣлалъ ей нѣкоторыя характеристическія замѣчанія и выстрѣлилъ въ упоръ. Тѣло лежало цѣлые полдня на томъ же мѣстѣ, никто не рѣшался дотронуться до него, не получивъ на то приказанія; наконецъ, Слэдъ нарядилъ нѣсколько человѣкъ и самъ принялъ участіе въ похоронахъ, предварительно отрѣзавъ у покойника уши и положивъ ихъ къ себѣ въ жилетный карманъ, гдѣ онъ ихъ и носилъ нѣкоторое время съ большимъ удовольствіемъ. Такъ мнѣ разсказывали про эту исторію и въ такомъ видѣ я читалъ ее въ калифорнскихъ газетахъ. Едва ли она вѣрна во всѣхъ своихъ подробностяхъ.
Въ назначенное время мы подъѣхали къ станціи и сѣли завтракать съ полудикою и съ полуцивилизованною компаніею вооруженныхъ бородатыхъ горцевъ, съ содержателями притоновъ и со станціонными служащими. На видъ самый порядочный, самый спокойный человѣкъ, какихъ мы еще не встрѣчали между служащими въ оверлэндскомъ обществѣ, сидѣлъ во главѣ стола, рядомъ со мною. Никогда еще юноша не былъ такъ пораженъ и удивленъ, какъ я, когда услыхалъ, что его зовутъ Слэдомъ.
Тутъ рядомъ со мною сидитъ это легендарное лицо, этотъ, людоѣдъ-чудовище, который дракой, ссорами и другими способами отнялъ жизнь у двадцати шести человѣкъ, или всѣ лгали на него! Я съ гордостью сознавалъ, что не всякому путешественнику, изучавшему чужія страны и новые нравы, удавалось лицезрѣть, слышать и разговаривать съ такимъ сказочнымъ злодѣемъ!
Онъ былъ такъ милъ и такъ любезенъ, что я невольно смягчился къ нему, несмотря на всѣ ужасы, разсказанные о немъ. Едва можно было вѣрить, что этотъ милый человѣкъ былъ безжалостный каратель бродягъ и что именемъ его матери жители горъ пугали дѣтей своихъ. И до сихъ поръ, когда вспоминаю о Слэдѣ, ничего особеннаго не замѣтилъ я въ немъ, развѣ только, что онъ имѣлъ широкое лицо, плоскія скулы и весьма тонкія и прямыя губы. Но на мое молодое воображеніе подѣйствовали и эти примѣты; съ тѣхъ поръ, когда я встрѣчаюсь съ человѣкомъ съ подходящими чертами, я не могу избавиться отъ мысли, что обладатель ихъ человѣкъ опасный.
Подали кофе, и когда его осталось уже немного, Слэдъ протянулъ руку, чтобъ налить себѣ вторично, но замѣтилъ, что моя чашка пуста. Весьма учтиво предложилъ онъ мнѣ кофе, но я, хотя и желалъ еще, также учтиво отказался. Я боялся, полагая, что онъ сегодня, еще никого не убивъ, могъ нуждаться въ этомъ развлеченіи. Слэдъ, хотя любезно, но всетаки принудилъ меня выпить вторую чашку, сказавъ, что я въ ней болѣе нуждаюсь, чѣмъ онъ, такъ какъ всю ночь проѣздилъ; говоря это, онъ налилъ мнѣ весь кофе, до послѣдней капли. Я поблагодарилъ его и выпилъ, но не чувствовалъ себя спокойнымъ, потому что не былъ увѣренъ, что черезъ нѣсколько минутъ онъ не пожалѣетъ о сдѣланномъ и не пожелаетъ убить меня, чтобъ вознаградить себя за потерянное. Но ничего подобнаго не случилось. Мы уѣхали, оставивъ его съ двадцатью шестью жертвами на душѣ, и я почувствовалъ нѣкоторое облегченіе при мысли, что, такъ основательно оберегая № 1 во время завтрака, я счастливо отдѣлался, не сдѣлавшись № 27. Слэдъ вышелъ посмотрѣть дилижансъ и видѣлъ, какъ мы отъѣхали, предварительно велѣвъ положить аккуратно почтовыя сумки для большаго нашего удобства; мы съ нимъ простились, убѣжденные услышать снова что-нибудь о немъ и полные желаніемъ узнать, при какихъ обстоятельствахъ это случится.
ГЛАВА XI
Дѣйствительно, года черезъ два или три послѣ того мы услыхали, снова о немъ. Къ берегу Тихаго океана пришло извѣстіе, что комитетъ бдительности въ Монтанѣ (куда Слэдъ перешелъ изъ Скалистыхъ Вершинъ) повѣсилъ его. Я нашелъ отчетъ всей этой исторіи въ той же маленькой сенсаціонной книжкѣ, откуда я извлекъ статью, помѣщенную въ послѣдней главѣ: «Бдительные въ Монтанѣ; достовѣрный отчетъ объ арестѣ, процессѣ и смертной казни Генри Плюммера, общеизвѣстнаго предводителя банды съ большихъ дорогъ. Проф. Т. Ж. Димсдэль, Виргинія-Сити, М. Т». Стоитъ прочесть статью г-на Димсдэль, чтобъ составить себѣ понятіе, какъ обращаются съ преступниками на границѣ, когда судъ оказывается безсильнымъ. Г-нъ Димсдэль написалъ двѣ замѣтки о Слэдѣ и обѣ онѣ точнаго описанія, но одна изъ нихъ замѣчательно картинна. Напримѣръ: «Тѣ, которые видѣли его въ трезвомъ видѣ, сказали бы, что онъ отличный мужъ, чрезвычайно гостепріимный хозяинъ и любезный джентльмэнъ; напротивъ, тѣ, которые встрѣчали его обезумѣвшимъ отъ вина и окруженнымъ толпою отщепенцевъ, сказали бы, что это воплощенный бѣсъ». А это: «Отъ Фортъ-Кіерне на западъ его боялись г_о_р_а_з_д_о б_о_л_ѣ_е, ч_ѣ_м_ъ В_с_е_в_ы_ш_н_я_г_о. Я готовъ пари держать противъ чего хотите въ литературѣ, если это изреченіе не замѣчательно по своей сжатости, простотѣ и силѣ выраженія. Разсказъ г-на Димсдэля слѣдующій. Вездѣ, гдѣ встрѣчаться будетъ разрядка, то это мое:
Послѣ смертной казни пяти человѣкъ 14-го января Бдительные разсудили, что дѣла ихъ подходятъ къ концу. Они освободили страну отъ множества убійцъ и разбойниковъ съ большихъ дорогъ и рѣшили, что по случаю отсутствія правильной гражданской власти они учредятъ Народный судъ, гдѣ всѣ нарушители законовъ будутъ судимы судьями и присяжными. Это былъ лучшій способъ устроить общественный порядокъ при такихъ обстоятельствахъ, и хотя общество нуждалось въ точномъ законномъ авторитетѣ, но оно рѣшило строго поддерживать его силу и увеличить значеніе приказовъ. Тутъ время сказать, что проявленіе преступнаго намѣренія дѣйствіемъ было послѣднею ступенью, которая повела Слэда на висѣлицу: онъ позволилъ себѣ р_а_з_о_р_в_а_т_ь н_а к_у_с_к_и и и_с_т_о_п_т_а_т_ь н_о_г_а_м_и п_р_е_д_п_и_с_а_н_і_е с_у_д_а, п_о_с_л_ѣ ч_е_г_о п_о_ш_е_л_ъ и у_г_р_о_ж_а_л_ъ з_а_р_я_ж_е_н_н_ы_м_ъ п_и_с_т_о_л_е_т_о_м_ъ (Деррингеръ) с_у_д_ь_ѣ А_л_е_к_с_а_н_д_р_у Д_э_в_и_с_у.
ebooksa