— Нет, — ответил ее супруг.
— Праведный Боже, что же такое с ним случилось?
— Не могу себе этого даже и представить. При знаться, его отсутствие меня порядком тревожит!
— Только-то? А я ведь просто-напросто с ума схожу от беспокойства! Знаешь ли что? Он непременно приехал, а ты, мой милый, как-то с ним разминулся. Я в этом убеждена. Мне это твердит внутренний голос.
— Нет, Салли, это невозможно. Мы никоим об разом не могли разминуться друг с другом. Надеюсь, ты знаешь это и сама.
— Ах, дорогой муженек, что скажет на это сестрица? Том должен был давно уже приехать. Ты как-нибудь его проглядел. Он…
— Душечка, зачем ты меня мучаешь, когда я уже и так чувствую себя встревоженным? Я положительно не знаю, что делать. Не понимаю, отчего он так долго задерживается, и вместе с тем не смею сознаться, что меня просто берет ужас. При всем том нет никакого основания надеяться, что он уже приехал, так как мы непременно бы тогда встретились. Нет, Салли, это ужасно и даже более чем ужасно! Наверное, с пароходом приключилось какое-нибудь несчастье.
— Ах, Сайльс, что ты такое говоришь… Выгляни-ка в окно на дорогу, к нам, кажется, кто-то идет!
Он поспешно устремился к окну, находившемуся у изголовья кровати и, таким образом, доставил госпоже Фельпс случай, которого она с нетерпением ожидала. Она поспешно подошла к ногам постели и, дернув меня за фалды, заставила выйти оттуда. Когда господин Фельпс отвернулся от окна, жена его стояла с радостным, улыбающимся лицом, раскрасневшимся, словно зарево пожара, держа меня за руку. Надо полагать, что в эту минуту вид у меня был достаточно робкий и смущенный. Пожилой джентльмен с изумлением выпучил на меня глаза и просил:
— Это кто такой?
— Ну, а ты как думаешь?
— Я, душечка, ничего сообразить не могу. Кого же я имею честь у себя видеть?
— Тома Сойера, друг мой!
Клянусь всеми чертями, что я, услышав это, чуть не провалился от изумления сквозь пол. В данную минуту некогда было, однако, изумляться и философствовать. Старик ухватил меня за руку и энергично принялся ее трясти. Жена его тем временем прыгала кругом нас, приплясывала, смеялась и плакала, а затем оба они принялись осыпать меня целым градом вопросов о Сиде, Мэри и прочих родичах.
Они были вне себя от радости, но эта радость была ничто сравнительно с той, которую испытывал я сам. Мне было известно теперь, кто именно я такой, и я чувствовал себя словно восставшим из гроба. Меня расспрашивали целых два часа, и я так усердно отвечал на все вопросы, что язык и челюсти у меня под конец не на шутку устали. К тому времени я успел рассказать про свою семью, т. е. про семью Сойеров, больше, чем могло когда-либо приключиться с целой полдюжиной таких семей. Я объяснил также самым обстоятельным образом, что на пароходе, на котором я ехал, взорвало близ устья Белой реки крышку парового цилиндра, вследствие чего нам пришлось простоять трое суток, пока повреждение это не было исправлено. Все шло великолепно, так как тетушка Салли и ее супруг верили всему, что я говорил, как Евангелию. Притом же суть дела для них заключалась в том, что пароходу пришлось простоять трое суток. Если бы я сказал, что промедление было обусловлено поломкой какого-нибудь болта, то они, без сомнения, нашли бы и это совершенно естественным.
Теперь я чувствовал себя, с одной стороны, великолепно, а с другой — испытывал как нельзя более серьезные опасения. Без сомнения, мне было удобно и приятно разыгрывать роль Тома Сойера, но это чувство приятного спокойствия длилось до тех пор, пока не донеслось до меня с реки пыхтенье парохода, шедшего вниз по течению. Тогда я сказал себе самому: «А что если с этим пароходом приедет Том Сойер? Он может войти сюда с минуту на минуту и, прежде чем я успею предупредить его соответственным сиг налом, вдруг назовет меня по имени. Нет, это не годится! Не следует этого допускать! Необходимо выйти к нему навстречу и перехватить его по дороге». Ввиду этих соображений я объявил дяде и тетке, что хочу побывать в городе и доставить оттуда свой багаж. Пожилой джентльмен изъявил готовность ехать со мною, но я отклонил его предложение, объяснив, что умею сам править лошадью и не намерен причинять ему лично какого-либо беспокойства.
Глава XXXIII
Похититель негров. — Южное гостеприимство. — Ах, вы, бесстыд ник! — Вымазаны дегтем и осыпаны перьями.
Отправившись в тележке в город, я встретил на половине дороги другую тележку, ехавшую из города. Сидевший в ней пассажир оказался Томом Сойером. Я остановился и, обождав, пока тележка подъехала ближе, крикнул:
— Стой!
ebooksa