Зять приободрился и поправил растопыренной пятерней сальные волосы.
— Он — сирота. Рос без отца, без матери. Другие бы на это криво посмотрели. А я принимаю его, как сына. И делаю ему подарок лично от себя. Я охотник, и он пусть будет охотником!
Штапин под восторженный рокот собравшихся вытащил поблескивавшую лаком двухстволку.
— Николай Филиппыч! Завтра, как опохмелишься, чтобы ружье было зарегистрировано, — сказал Можарову.
— Я сейчас позвоню, — вскочил и сел тот.
— Соловей! Что же ты, вручай! — нетерпеливо сказала жена Штапина.
Тот выложил на стол пачку с патронами, зарядил оба ствола и широким жестом пригласил всех к выходу. Гости высыпали на порожки. Слегка заплетаясь негнущимися ногами, двинулся следом и Марат, сунув в карман оставленную Штапиным пачку.
— Так! Встали в круг! — скомандовал Соловей Кириллович. — Марат! Ну иди же сюда! На середину!
Зять, покачиваясь, подошел к тестю, глупо и непонимающе улыбаясь, оглянулся на гостей.
— Посвящаю тебя, сын мой, в охотники! Шампанское сюда!
С хрустальными бокалами и высокими бутылками на подносах торжественно приблизились официанточки. Штапин продолжал:
— Держи вот здесь и здесь. Сюда надо нажимать. Сюда целиться. Посмотрим, нет ли над нами дичи? Вон, чтой-то там порхает. Ну-ка, наводи. Пали!
Бах!
— Не попал. Еще пали!
Бах!
— Ну, ничего. Почин сделан. Держи, — Штапин повернулся к официантке с подносом.
Зять приставил ствол к ноге. Тесть вложил ему в свободную руку пустой фужер, стал разливать шипучее виноградное вино.
— Виват, сынуля! — прокричал Соловей Кириллович, отбрасывая пустую бутылку.
Все дружно закричали и выпили.
Вертанов еще дружески хлопал Марата по плечам, когда оживленная компания с гомоном повалила в дом.