Во второй половине дня Дубняш был на месте. У двухэтажной дачи он встречал подъезжавшие блесткие машины с гостями. Первая приехала озабоченная мать невесты с каким-то родственником. «Торопятся накрывать на стол», — подумал опер, распахивая стальные узорчатые створки ворот. Почти тут же примчала милицейская дежурка с замполитом Можаровым и его женой.
«Ишь, разрядилась! Вся в золоте. А камней-то, камней. На столько тысяч все это потянет!» — прикинул Дубняши и в ответ на высокомерный кивок Чижика вспрыгнул на подножку машины, которая подвезла их к самой даче. Там он помог втащить в дом три ящика с водкой, шампанским, коньяком и минералкой.
От ворот раздался очередной автомобильный сигнал. В вальяжном пассажире узнал полковника из управления — Вертанова. Дубняш вытянулся по стойке смирно и с удовлетворением отметил для себя благодушный жест полковника, махнувшего сквозь стекло вяловатой рукой: вольно, вольно. Потом подъехало еще несколько легковушек и лишь к четырем часам с глуховатым бренчанием колокольчиков на крыше приехали в свадебной машине молодые, которых родственники и гости встретили поцелуями.
Легковушки замерли у изгороди, водители разбились кучками, этакими вулканчиками, дым от которых поднимался к самым верхушкам окружающих сосен. Дубняш закрыл ворота и пошел вокруг высоченного, покрашенного в зеленый цвет забора. До его слуха доносились приглушенные расстоянием возгласы, смех, аплодисменты. На обратном пути стал накрапывать дождь, и Дубняш пожалел, что не догадался взять с собой зонтик.
Он-то надеялся, что его пригласят в дом — как никак оперативный работник! — а тут мокни, охраняй их. Поднял воротник и ускорил шаг. «Живут же люди! Сволота буржуйская. И тебе не мешало бы пробиться к ним. Стать если не вровень, то хоть чуть сбоку». Дождь стал напористее. Дубняш почти бегом добежал до ворот. Видя, что водители балуются картишками в одной из машин, открыл дверцу и спросил:
— Можно к вам, мужики?
— Если с деньгами, то можно, — пошутил один из игроков.
— Залазь, служба! А то совсем промокнешь.
Дубняш пристроился на краю сиденья и посматривал сквозь забрызганное стекло во двор. Стало доноситься пение. Во всю мощь зазвучал магнитофон.
«Будет ли когда-нибудь и у меня дача? — подумалось вдруг Дубняшу. — И чтобы на нее привез такой же мордатый водитель… Да, все это само с неба не падает».
В самой большой комнате дачи был накрыт длинный стол, придвинутый к одной стене с громадным персидским ковром так, что с другой стороны оставалось достаточно места для танцев. Молоденькие официанточки в накрахмаленных кружевных кокошниках меняли сервировку. Гости рассредоточились по всему дому. Невеста, усадив несколько отяжелевшего от вина мужа рядом с разговорчивым Можаровым, делала замысловатые па с долговязым курносым свидетелем, на шее которого моталась огромная бабочка.
Штапин и Вертанов курили на веранде и, глядя сквозь стеклянную перегородку на танцующих, рассуждали о футболе.
— Надо же, аргентинцы разделали бразильцев и снова итальяшки — чемпионы, — басовито говорил Вертанов.
— Конечно, Пеле для бразильцев был палочкой-выручалочкой. Король футбола. Личность, — несколько свысока говорил Штапин.
— Соловей Кириллыч! Я с тобой не согласен. Конечно, Пеле — великий футболист! Но ведь была и команда. Даже школа бразильского футбола.
— Да нет, Юрок! Ты пойми, когда есть выдающаяся личность, тогда вокруг нее и школа, и все на свете. А нету, так все полетит по швам. И вот сейчас на бразильцах можешь поставить крест.
— Да, теперь остались итальяшки. И немцы прут.
— А наши городские футболисты в заднице сидят. Мы этого тренера Косоплеткина в три шеи гнать будем. Я уже советовался с обкомовскими ребятами.
— Кстати, а где твой собрат-болельщик, Саранчин? Что-то не вижу на свадьбе.
— А нужен он здесь? Он мне собрат на стадионе, да на охоте. А так, пускай свое место знает. А вот Николая-то, — показал на сидящего к ним спиной Можарова, — зову только из-за жены. Софочка-то, смотри как выхобачивает.