На ее зычный крик вошла маленькая, щупленькая, остроносенькая женщина неопределенного возраста с чуть лоснящейся кожей лица.
— Тут вот из милиции пришли. Думают, мы что-то утаиваем от них. Проведи по подсобкам.
— Обслужим в лучшем виде, — сказала Раиса, понимающе закивав головой и беря корзину. — Айда за мной, ребяты!
Проводив их мучнистым взглядом, Софа снова подняла телефонную трубку:
— Ну, муженек! Совсем сдурел от ревности. Сосунков каких-то понаслал.
Рая повела Бакутина и студентов в подвал и стала открывать одну за другой решетчатые двери. Распахнула дверцу холодильника и спросила, показывая на ящик с югославским сервелатом:
— Сколько? Две? Три?
Студенты смутились.
«Здесь килограмм пятьдесят, не меньше! — прикинул Бакутин и сказал:
— Не так сразу.
— Что-то ребята нерасторопные какие-то, — произнесла та и потянула на себя еще дверцу. — Балычок будем брать? Осетрину?
— Ух ты! Как дрова лежат! — охнул конопатый студент.
— Так отлеплять легче, — пояснила Раиса.
— Да нет, — сказал другой студент, облизнувшись.
— Поглядели и ладно, — проговорил опер.
— Ну, у вас и запросы…
В следующей подсобке за штабелями пустых деревянных ящиков показала на картонные коробки:
— …Рислинг венгерский… Шампанское полусладкое… Коньяк армянский… Я смотрю, вы и непьющие попались. Это уж совсем гиблое дело. И не курите? — ткнула огромную упаковку с сигаретными блрками. — Ну, а сладкое любите? Мужики все любят сладкое.
Зашли в угловой закуток, где на деревянных стеллажах высились стопки конфетных коробок. Редкость по тем временам. «Мишка на севере», «Красная шапочка», «Тузик»…
Лейтенант поднял одну из коробок с конфетами.