— Неясно, например, когда и почему жена ваша стала пить?
— Это произошло как-то само собой. Я не сразу заметил. Видно, подруги на работе перестарались… Когда спохватился, было уже поздно…
— А она что, много времени проводила с подругами?
— Хотите сказать, что я сам толкнул ее к собутыльницам? Не так это. Впрочем, она может наговорить на меня всякое.
— А вот она и говорит, что запрещаете ей встречаться с сыном.
— Конечно, препятствую. Ее же родительских прав лишили. Трезвой никогда не бывает. Вам по секрету скажу: я сыну уже новую мать приглядел.
— А-а… — произнес следователь и принялся писать протокол.
Когда утром над городом отморосил свое легкий осенний дождь, Комлев заехал к Недосекину. Его, как и предполагал он, дома не оказалось. Дверь открыла соседка-пенсионерка лет семидесяти.
— Вы к кому? — опасливо спросила она, увидев мужчину в милицейской форме.
— Да вот Недосекина ищу.
— На работе он.
— А сын?
— Ребенок в детском саду.
— Ну, вот и хорошо. Может, вы мне о бывшей его жене расскажете?
— Это чего еще Валентина натворила?
— Да как вам сказать, — уклончиво начал Комлев. — Может, позволите войти?
— Да, да, конечно. Господи, вот горе-то! А такая была семья.
Прошли на кухоньку.
— Следователь Комлев. Простите, а как вас?
— Полина Семеновна. Можно проще: тетя Поля.