– Доброе утро, – ответил я. – А кто сейчас на штурвале?
– Этот сумасшедший грек Тони, – ответил он.
– Держу пари на месячное жалованье против фунта табаку, что его там нет, – сказал я.
Мистер Пайк быстро взглянул на меня.
– А кто же на руле?
– Никого, – ответил я.
Тут его охватила лихорадочная деятельность. Старческого шарканья его огромных ног как не бывало, и он понесся по палубе с такой быстротой, которой ни один человек на судне не мог бы превзойти. Он поднялся по кормовой лестнице через три ступеньки сразу и скрылся в направлении штурвала позади рубки.
Затем последовали стремительные, оглушительные приказания, и вся вахта принялась ослаблять брасы правого борта и натягивать брасы левого. Я уже знал этот маневр: мистер Пайк поворачивал через фордевинд.
Когда я шел обратно по мостику, из каюты выскочили мистер Меллер и плотник. Они, видимо, вынуждены были прервать свой завтрак, так как оба вытирали рты. Мистер Пайк подошел к уступу кормы и давал указания стоявшему внизу второму помощнику, который прошел вперед и велел плотнику стать у штурвала.
Когда «Эльсинора» сделала полный оборот, мистер Пайк заставил ее пройти обратно только что пройденное расстояние. Он опустил бинокль, с помощью которого осматривал море, и указал мне на люк, служивший входом в большую заднюю каюту внизу: трап исчез.
– Он, должно быть, захватил трап с собой, – сказал мистер Пайк.
Из рубки показался капитан Уэст. Он поздоровался, как обычно, – вежливо со мной и официально с помощником, – и прошел по мостику к штурвалу, где остановился и посмотрел в подзорную трубу. Повернувшись, он пошел обратно на корму. Затем снова приблизился к нам. Прошло не менее двух минут, прежде чем он заговорил.
– В чем дело, мистер Пайк? Человек за бортом?
– Да, сэр, – последовал ответ.
– И взял с собой лазаретный трап?
– Да, сэр. Это тот грек, который спрыгнул за борт в Балтиморе.
По-видимому, дело было недостаточно серьезно для того, чтобы капитан Уэст стал Самураем. Он закурил сигару и снова принялся ходить взад и вперед. Однако он ничего не упустил – даже исчезновения трапа.
Мистер Пайк отправил для наблюдения людей наверх, на все парусные реи, а «Эльсинора» скользила вперед по гладкому морю. Мисс Уэст поднялась наверх и глазами тоже скользила по морю, пока я рассказал ей то немногое, что знал сам. Она не проявляла никакого волнения и успокаивала меня уверениями, что такого типа самоубийцы, как Тони, почти никогда не погибают.
– Их безумие как будто овладевает ими всегда в хорошую погоду или при благоприятных обстоятельствах, – улыбаясь сказала она, – когда можно спустить шлюпку или вблизи имеется буксир.
Через час мистер Пайк снова повернул «Эльсинору» и взял тот курс, которым она должна была идти, когда грек бросился за борт. Капитан Уэст все еще прогуливался и курил, а мисс Уэст наскоро сбежала вниз, чтобы отдать Ваде распоряжения относительно Поссума. К штурвалу поставили Энди Фэя, а плотник пошел заканчивать свой завтрак.