Кровавые девы

- Да, Женя, это я.

А затем пугающе близко раздался вскрик Жени на русском:

- Алексей, не надо! Остановись!

Эшер услышал громкий шорох, как от крыльев моли, и ощутил движение воздуха, словно кого-то с силой оттолкнули прочь.

- В этом нет ничего дурного, - прошептал мальчишеский голос у Эшера над ухом. – Так мы спасем их от грехов, как госпожа спасла нас, выпив нашу кровь.

- Она так сказала, - еще один юноша стоял совсем рядом. – Святая Марина сказала мне об этом во сне. Она явилась мне, Женя! У нее было лицо госпожи. Они грешники, и только мы можем спасти их…

- Это ложь! – в отчаянии закричала Женя, и Эшера чуть удар не хватил, когда мертвенно-холодное плечо коснулось его руки. Снова едва слышный шорох, движение тел. Он чувствовал запах их одежды, запах застарелого пота и карболового мыла, хотя тела их ничем не пахли. – Если мы выпьем их кровь, то будем прокляты!

- Ты не поняла, Женя, - сказал Алексей, и на этот раз в его голосе прозвучала нотка нетерпения. – Ты все перепутала. Все прокляты. Проклятие приходит через кровь – и спасение приходит через кровь.

Еще одна девочка, судя по голосу, совсем ребенок, с жаром повторила за ним:

- Спасение приходит через кровь.

Дверь внезапно распахнулась, впуская в часовню поток света. В двух футах от себя Эшер увидел белые вампирские лица со сверкающими глазами, но тратить время на разглядывание не стал. Схватив Лидию в охапку, он выскочил в дверь, едва не врезавшись в стоявшего на пороге Зергиуса фон Брюльсбуттеля. Лидия поймала уроненную полковником лампу, Эшер захлопнул за собой дверь, задвинул щеколду и повернул ключ в замке.

Мягкосердечный немец словно остолбенел от потрясения при виде открывшейся ему в свете лампы картины. Но он довольно быстро взял себя в руки и произнес, запинаясь:

- Она идет сюда.

- Помогите Лидии, - Эшер решил, что безопасней будет доверить ему заботу о жене, чем лампу. – У вас есть ключ от передних ворот?

- Вот, - фон Брюльсбуттель протянул руку, но все же не стал хватать Эшера за рукав, а поспешил за ним по проходу к ведущей вверх лестнице. – Эти создания в часовне – что они такое? И она тоже? Я никогда прежде не видел ее при свете дня… Боже правый, когда мы шли по двору…

- Они вампиры, - мрачно ответил Эшер, считая повороты, как считал их, когда Тексель тащил его вниз. Фон Брюльсбуттель был помещиком, выходцем из сельского дворянства, и, должно быть, вырос на подобных легендах. – Она тоже вампир…

- И сейчас небезуспешно пытается занять место хозяина Санкт-Петербурга, - задумчиво добавила Лидия. – Ах, да, сэр, я – миссис Эшер. Джейми, вряд ли раньше молодой чужак пытался создать сразу десять собственных птенцов. Так они немедленно превзойдут по численности оба местных гнезда, даже если бы Голенищев и князь Даргомыжский не покинули город на лето.

Услышав это заявление, сделанное будничным тоном, фон Брюльсбуттель остановился и в ужасе посмотрел на Лидию. Эшеру пришлось взять его за руку и потащить за собой.

- Мы знаем о бессмертных, - объяснил он. – Мы уже много лет сражаемся с ними.

Он решил, что так будет лучше, чем признаться в том, что с 1907 года у них есть друг-вампир.