- Если и говорил, я этого не помню, - Эшер некоторое время мрачно смотрел на наполненную пеплом коробку, поддаваясь знакомой лихорадке охоты, которая раньше делала Заграницу такой увлекательной. Все равно что складывать стеклянную мозаику, которая в любой момент может рассыпаться на части. Затем он взглянул исподлобья на полицейского и спросил:
- А вы что скажете, мистер Зданевский? Что-то я не представляю себе фабричную девчонку в таких туфлях.
- Нет… обычно они донашивают обноски за своими матерями и сестрами. Но эта пара не слишком дорогая. Фабрики выпускают их тысячами.
- Девушка могла украсть их, если работала на такой фабрике. Я так понимаю, в том доме, где ее нашли, у нее родни не было?
- Насколько нам известно, нет. По чистой случайности, комната тогда стояла пустой: живший там старик несколькими днями ранее умер от скарлатины, и люди боялись заразиться. Хотя обычно находятся желающие снять даже спальное место на полу в коридоре.
Эшер молча пожевал кончик уса. В лондонском Ист-Энде хватало домов, о которых можно было сказать то же самое. Он чувствовал, что Зданевский снова изучает его, оценивая «друга» князя Разумовского, которому по воле случая смог оказать услугу.
- Семнадцать?
Полицейский подвел его к висевшей на стене карте. Петля Невы и лабиринт улиц, усеянные темными квадратами монастырей, церквей, фабрик, вокзалов… а ближе к заливу с его островами – широкие открытые пространства, где среди березовых рощ, под охраной стен и сторожек, стояли изысканные особняки. Частные волшебные холмы и «крестьянские» дачи, где на простых кроватях лежали подушки в наволочках из китайского шелка.
Как сказал Зданевский, и они еще удивляются…
- Черные точки показывают, где жили исчезнувшие мальчики, - сказал полицейский. – Красные – дома девочек. Рядом надписаны даты.
Эшер молчал, изучая карандашные пометки. Даже если между немертвыми вспыхнула открытая война, ни один вампир в своем уме не пошел бы на такое.
- Между мартом и маем, - наконец сказал он. – Еще несколько – летом, и ни одного исчезновения после первого сентября, ни в прошлом году, ни в позапрошлом.
- Вы видите в этом какой-то смысл?
Эшер еще раз всмотрелся в карту, пытаясь найти закономерность и ничего не находя.
- Дни становятся длиннее? И можно пройти большее расстояние?
- Я тоже так подумал.
- Здесь все? Из других районов никого не было?
- Никого, - ответил полицейский. – Эти дети никого не интересуют. Или, точнее, никого не интересуют те люди, которым дороги эти дети.
- Кроме вас?
- Это не мое дело, - поджатые губы опровергали слова. Эшер решил, что сам Зданевский когда-то получил такой ответ на свой вопрос. – Не было моим после первого исчезновения, второго, третьего… Но когда пропал восьмой ребенок, а затем и девятый… Люди обозлились. Поползли слухи – нелепые, но опасные слухи. Тогда дело стало моим.
ebooksa