- Они видели это место во сне и приходили туда, чтобы найти ее. И рано или поздно она оказывалась там. Я шла по улице, когда увидела ее. Она стояла на ступеньках. Наши глаза встретились, совсем как в книгах… Я узнала ее еще за квартал от лечебницы. Это было все равно, как встретить кого-то, кого ты знала всю свою жизнь, кто тебя любит… и о ком ты забыла. Она сказала, что ждала меня. Что я ей нужна. Что я нужна Господу.
Ну конечно. Лидия снова зажмурилась, на этот раз – от злости на Петрониллу. Точно так же она злилась на Исидро, когда Маргарет Поттон впервые подошла к ней в обеденном зале отеля – о да, разумеется! – «Санкт-Петербург» в Париже.
«Вот почему она выбирает подростков четырнадцати-пятнадцати лет… Ребенок младшего возраста, наверное, не переживет превращения в вампира. А на людей постарше такая простая и незатейливая ложь не подействует», - подумалось ей.
Лидия редко испытывала чувство ненависти. Но за это деяние, за отвратительную ложь, за похищенную жизнь, отравленную надежду и поруганную веру – вот что значит быть вампиром… жестоко обмануть исполненного добрых намерений ребенка только потому, что тебе так удобней – за все это она ненавидела Петрониллу до дрожи.
- Кровь святых, вот в чем дело, - объяснила устроившаяся у ног Лидии Евгения, доверчиво положив руку ей на колени. – Папа говорит, что святые были надоедами, которые вечно совали нос в чужие дела, но все не так просто. Я знаю, должно быть что-то еще. Обязательно должно! И мадам рассказывала, что во сне к ней приходил святой Георгий - победитель змия – и отворил вену у себя на руке, как она сделала для меня, и напоил ее своей кровью, как она напоила меня… Его кровь стала ее кровью, так она сказала. А ее – стала моей. Она обнимала меня…
Глаза девушки снова наполнились слезами:
- Она обнимала меня, и мне казалось, что она держит мою душу. Я чувствовала, как ее разум проникает в меня, проходит сквозь меня, как обжигающий свет, пугающий, ослепительно прекрасный и наполненный любовью. Я была как чистая вода в хрустальной вазе, только вазой было живое любящее сердце. Казалось, что мое старое тело умерло и ему на смену пришло новое, наполненное кровью святого Георгия… что эта кровь изменит меня, и я смогу видеть демонов под личиной людей… Смогу сражаться с бесами, злобными тварями, которые приносят в мир горе и страдания, - она запрокинула лицо, и в падающем от очага отсвете ее кожа, которая на самом деле была белее шелка, обрела подобие румянца. – После этого мадам сказала, что мне нельзя покидать старый монастырь, потому что мы должны взрасти во тьме, как растет пшеница или розы, пока не наберемся сил и не сможем жить при свете. Но этого никогда не случится… никогда?
Она запиналась и говорила невнятно, как маленький ребенок.
Лидия ответила:
- Никогда. Так превращаются в вампиров.
***
Охотничий домик стоял в лесистых холмах за Беброй. К тому времени, как наемный экипаж добрался туда от вокзала – Бебра была транспортным узлом, где сходилась дюжина железнодорожных путей, поэтому недостатка в экипажах не ощущалось, - тонкий серпик молодой луны уже скрылся с неба.
- Поезд на Айхенберг отходит завтра вечером, в десять минут десятого.
Якоба провела Эшера по непроглядно-темному коридору к двери, за которой начинался спуск в подвал. Одной рукой женщина держала его за запястье, второй – приобнимала со спины, сжав холодными пальцами локоть. Эшер понимал, что она не столько удерживает его, сколько показывает дорогу, хотя вырваться из ее хватки для него было так же невозможно, как порвать цепи, которые он нес в их общей дорожной сумке. Попытка побега, хоть здесь, хоть на вокзале, стала бы для него самоубийством. Якобе не слишком-то нравилось сопровождать его, и Эшер был уверен, что вампирша охотно разделается с ним, стоит лишь подать повод.
- Точнее, сегодня вечером, - добавила она перед тем, как остановиться. Заскрипели дверные петли, из подвала пахнуло рыхлой влажной землей. – До рассвета осталось меньше двух часов. Здесь ступени.
Она помогла ему спуститься. Кирпичи, которыми был выложен пол, местами раскрошились и потрескались, и теперь их поверхность наводила на мысль о поломанных пустых сотах.
Из темноты раздался голос Якобы:
- А теперь слушайте внимательно, друг мой. День мы проведем в этом домике. Завтра вечером мы отправимся в Айхенберг, где тоже задержимся на день. Но ночной поезд из Айхенберга прибывает в Берлин только на рассвете. Поэтому запоминайте, что вам нужно будет сделать. Сегодня я назову вам берлинский адрес, по которому вы и отправитесь прямиком с вокзала – у меня есть возможность проследить, куда вы идете, и по какой дороге. К тому же хозяин Берлина знает о вашем приезде, как, возможно, и полиция. Я встречусь с вами, когда стемнеет, и тогда мы вместе навестим человека, через которого эта ваша Эренберг связывалась с Вильгельмштрассе. Не вздумайте заявиться туда без меня.
Она отпустила его и отошла в сторону. Эшер не двигался. Он знал, что вампирша стоит совсем рядом, невидимая в чернильной тьме подвала. Будь она человеком, он, наверное, почувствовал бы на щеке ее дыхание.
Якоба продолжила:
ebooksa