- Когда она поняла, что может получить от Брома, - продолжила Якоба свой рассказ, - то тут же возлюбила евреев. Но она притворялась, и мы с ней никогда не ладили. Тогда я думала, что из Кёльна она уехала именно поэтому. Что она искала другой город, хозяин которого разрешил бы ей охотиться. Я могла бы и догадаться, что не все так просто, - темные глаза сузились, превратившись в уродливые щелочки.
- Чего она добивается? – спросил Эшер, стараясь запомнить, как манера речи преобразует произносимые вампиршей слова – в ее говоре были признаки как немецкого, так и французского языков. Он надеялся, что еще до прибытия в Берлин ему удастся уговорить Якобу побеседовать с ним на языке ее давно прошедшего детства.
Или было тут что-то еще, что, по выражению Исидро, меркнет перед соблазном охоты?
- Что ей может дать кайзер?
- Дать ей? – в болезненно-желтом лунном свете, проникающем в неосвещенный вагон, он заметил, как изогнулись прекрасные темные брови. – Власть, само собой. И Брома.
- Она любит Брома?
Якоба хмыкнула:
- У Брома есть власть. Власть над ней… и ее это бесит. Так что она заставила Брома поверить, будто любит его, чтобы он превратил ее в вампира… думаю, сама она тоже поверила в свои чувства. Она из тех женщин, которым надо верить в любовь. Мы – я имею в виду бессмертных – мы не любим друг друга, герр Аперитив, но понимаем друг друга так, как и не снилось смертным. Что же до этой женщины…
Эшер буквально ощутил заглавные буквы в четко выговариваемых немецких словах – «Этой Женщины», - и с трудом сдержал улыбку.
-… подозреваю, что даже при жизни она, при всей ее внешней романтичности и мечтательности, любила только тех, кто мог бы быть ей полезен.
20
Евгения прошептала:
- Это все неправда.
- Что она сказала вам? – спросила Лидия. – Кем вы должны были стать? И что она с вами сделала для этого?
Слуги ушли. Лидия отослала их в господский дом, опасаясь, что они случайно услышат то, что не предназначалось для их ушей. Ее гостью сюда привели уличные слухи. У женщины, которую Лидия теперь называла дневной Петрониллой – той, которую видели петербуржцы, - наверняка было много знакомых, и рано или поздно ей стало бы известно, что слуги шепотом рассказывают друг другу о том, как к живущей во флигеле у Разумовских англичанке приходил вампир.
Девочка прижала ладони к щекам и яростно замотала головой:
- Это все неправда. Я не вампир. Я никого не убивала…
- Ты пила кровь?
Женя подняла на нее полные отчаяния темные глаза:
- Только кровь мышей и крыс, мадам. Хозяйка приносила их и показывала, как ногтями вспороть им горло и слить кровь в серебряную чашку. Она говорила, что потом, когда мы повзрослеем, взращенные во тьме, как Господь взращивает посаженные в землю семена, тогда, она сказала, мы станем подобны ангелам, и нам не нужно будет ничего, кроме воздуха и божьего света.
ebooksa