Он все время наблюдал за птицами. Если бы поблизости показалось судно или лодка, то взбудораженные чайки, как разведчики, тотчас донесли ему об этом. Чуткие птицы служили ему и своеобразным барометром. Еще с детских лет он запомнил две короткие поговорки: «Чайка села прямо в воду, жди хорошую погоду». И еще — «Чайка ходит по песку, моряку сулит тоску».
Увы, ничего, кроме тоски, чайки в этот день не сулили. Они не качались, подобно белым поплавкам, на волнах, а расположились на уступах скалы в расщелинах, изредка устраивая небольшие перепалки из-за удобного местечка.
Кто же все-таки вспугнул птиц?.. Пошатываясь, летчик покинул погасший маяк и добрел до края обрыва.
Несколько камешков, сорвавшись, с дробным стуком покатились вниз, но чайки не обратили на это внимание, они роем вились над торчавшими из воды камнями.
Что это? Там, внизу, в тускло поблескивающей воде, среди валунов, лениво шевелилось что-то темное, большое, словно водолаз выходил на поверхность.
Иван присмотрелся — тюлень! Выставив из воды любопытную морду, он водил выпуклыми глазами, топорщил смешные, жесткие стрелочки усов.
Если удастся подстрелить зверя да спустить шлюпку…
И тут Соболева потрясла неожиданная догадка: постой, ты забыл об огне выстрела! Молниеносной вспышкой не зажечь костер, но если направить ее в ацетилен, сочащийся из баллона, то… Неужели спасение снова в его руках?
«Плыви, тюлень. Без еды я еще продержусь как-нибудь, без огня — нет. Плыви».
Прежде всего нужно было пересчитать патроны. Обойма никак не хотела выскакивать из разбитой рукоятки, и тогда Иван, раз за разом оттягивая затвор, выбросил на камень оставшиеся патроны. Их было четыре. Он взял один, бережно завернул в окровавленный обрывок носового платка и спрятал в карман рубашки — это будет его НЗ. Последний патрон.
В будке маяка по-прежнему шипел ацетиленовый аппарат, с механической безучастностью делая свою бесцельную слепую работу.
Теперь подтянуться, поднести ствол пистолета к горелке, дождаться и на счет «четыре»… «Нет, подожди», — остановил он себя. Надо было сначала вынуть из патронов пули и стрелять холостыми, чтобы пламя вылетало из дула погуще.
Пальцы не могли захватить округлое скользкое тельце пули, и он разрядил патрон зубами, морщась от боли. Потом оторвал кусок подкладки от куртки, кое-как просушил его собственным дыханием и, свернув в комочек, забил пыжом открытый зев гильзы.
Операция с патронами далась нелегко, и с минуту Соболев сидел в будке, успокаивая бьющееся неровными толчками сердце. Минута, конечно, слишком короткий отдых, но летчик боялся, что стоит ему хоть чуть-чуть дать себе поблажку, как тут же навалится подстерегающий его губительный сон.
Готово. Дуло почти касалось керамического наконечника. Вот из резервуара вырвался газ…
«Раз, два, три» — он нажал спуск.
Будка озарилась ярким светом, запахло кисло и сладко, и над горелкой повис дымок. Но газ не загорался.
Иван заложил второй патрон, взял пистолет в обе руки, чтоб ствол не колотился о край горелки. Выстрел. Еще один…
Это все. Больше ему не на что надеяться…
Алексей Крамцов отпросился у Демина в одну из групп, ведущих поиски на берегу залива. Тут у пилота был свой расчет — если только Иван благополучно опустился на воду, то он должен был держать курс по ветру на север, к берегу. Именно здесь и рассчитывал Алексей встретить своего друга.
ebooksa