– Стоп, стоп. Какие запонки? Неужели из–за такой мелочи нужно было звонить в милицию? И что это ещё за Бостан… тьфу, не выговоришь! – нахмурился Бугаев. – Мы в чьей квартире – Николая Николаевича Полянского? Так при чем здесь этот самый тип? Что, он у вас живет? – повернулся он к Полянскому
– Нет, нет, – энергично запротестовал тот. – Я уже рассказывал вашему молодому коллеге, что в 1901 году, в Швейцарии…
– Гражданин Полянский, – перебил Бугаев, – когда произошла кража – сегодня? Так при чем здесь 1901 год? Василий Иванович, – обратился он к Герасимову, – дайте, пожалуйста, протокол.
– Да я… не успел…
– Не успел? – поднял брови Бугаев – Ну, ну… В таком случае можете возвращаться в отдел.
– До свидания, голубчик, – подошел к Василию Полянский и затряс его руку. – Спасибо вам… А завтра непременно заходите…
– Оперуполномоченный Герасимов завтра займется другой работой, – веско произнес Бугаев, – а этим делом буду заниматься я…
…Сейчас, столько лет спустя, Василий Иванович лишь улыбнулся, вспомнив ту давнишнюю историю. А тогда ему было не до шуток: он медленно брел в отдел, ежеминутно черпая ботинками воду, и представлял себе, какой разговор ожидает его через полчаса у дежурного, а утром у начальника…
Несмотря на приглашение, к Полянскому Василий Иванович так и не пошел. Ни на следующий день, ни через неделю, ни через год. Было обидно. Во–первых, потому что он, как сотрудник милиции, столь неумело вёл себя в ту памятную ночь. Во–вторых, из–за того, что дорогие Полянскому запонки так и не были найдены. Правда, остальные вещи Бугаеву удалось обнаружить и вернуть хозяину. Он сумел напасть на след вора, оказавшегося, кстати, учеником Полянского. Но преступник, бросив всё: и машинку, и шахматы, и костюм – бежал из Витебска. Далее его следы затерялись.
И всё–таки Василию Ивановичу довелось встретиться с Полянским ещё раз. Это произошло в тяжелые военные дни, на передовой, под Витебском. Старый учитель очутился там как солдат народного ополчения. Ему долго отказывали, убеждали, что он принесет больше пользы в другом месте, но Полянский настоял на своём. «После того сражения, которое я выиграл в военкомате и райкоме, мне не страшны никакие бои», – шутил он.
Герасимова Николай Николаевич узнал, правда, не сразу.
– Извините, голуб… товарищ лейтенант, – обратился он как–то к Василию Ивановичу, командовавшему соседним взводом. – Но ведь мы с вами встречались. Наверное, где–нибудь за шахматной доской…
– Всё точно, товарищ Полянский, – улыбнулся Герасимов, – у вас дома, два года назад. Правда, доска была не совсем обычная – её подарил вам Бостанжогло.
– Голубчик! Так это вы?! – обрадовался учитель. Он снял привязанное ниточкой пенсне и близоруко заморгал, гладя руку Герасимова. – А ведь я вас ждал…
– Да так получилось, – замялся Василий Иванович. – Мне тогда поручили другое дело. И потом ведь запонки…
– Бог с ними, с запонками, – махнул рукой Полянский. – Сейчас не до них: целые города гибнут. И вообще–то мне не так жалко их, как жаль, что меня обманул мой ученик, человек, на которого я возлагал большие надежды… Ему было всего восемнадцать лет, из них три года он у меня буквально дневал и ночевал. Между прочим, как раз накануне кражи просидел целый вечер. Помнится, я ему объяснял один из вариантов королевского гамбита… Кстати, голубчик, интереснейший и редко встречающийся вариант! – оживился старый шахматист. – Вы непременно должны с ним познакомиться! – Полянский вынул шахматы. – Вот, посмотрите… Это из гамбита Райса получается. Я всё искал за белых какой–либо путь атаки. А потом мы вместе с этим юным другом нашли–таки решение. У черных все шансы на выигрыш. – Ну как? – просиял старик. – Интересно? То–то же… А знаете, голубчик, запишите–ка вариант и на досуге разучите. Ей–богу, он того стоит…
Василий Иванович не смог огорчить Полянского и действительно записал под его диктовку редкий вариант королевского гамбита… А через два дня Николая Николаевича Полянского не стало: во время очередной атаки фашистов он был убит наповал.
…Начало припекать. Надевая шляпу и переворачиваясь на живот, Герасимов огляделся по сторонам. На пляже не было свободного места. Все ясно, на часы можно и не смотреть: десять.
Полежав ещё несколько минут, Василий Иванович встал, нырнул прямо с глыбы и поплыл. Вернулся и стал одеваться.
Выйдя на центральную улицу, он мгновенно заколебался: то ли, плюнув на всё, отправиться в Дом творчества, то ли довести дело до конца и заглянуть в милицию. Мелькнула мысль: «А не засмеют? Скажут, мол, сам когда–то в милиции работал. И вот поди ж ты… Но с другой стороны, если не зайду, то до конца отпуска не будет покоя».
ebooksa