Молодой лейтенант – дежурный, выслушав несколько несвязный рассказ Василия Ивановича, пожал плечами и проводил посетителя к седоголовому майору, начальнику отдела уголовного розыска. Краем глаза Герасимов заметил, что, выходя из кабинета, лейтенант улыбнулся и, кивнув в его сторону, покрутил пальцем возле виска. Василий Иванович усмехнулся: опасения были не напрасны. Однако майор оставался невозмутимым.
– Рассказывайте, товарищ, – сказал он с заметным грузинским акцентом, – поподробнее, не торопясь…
Герасимов говорил минут сорок. Майор время от времени молча кивал головой, делал какие–то пометки в блокноте.
– Так, ясно, – встал он из–за стола, когда Василий Иванович замолчал. – Очень хорошо сделали, что заглянули… А плохо, – на этот раз майор улыбнулся, – что ушли из милиции.
– Так уж получилось, – развел руками Герасимов. – Не ушел бы… Да когда меня под Берлином ранило в четвертый раз, понял, что о милицейской службе и мечтать нечего… А жить–то надо. Вот и пошло: литературный факультет, диссертация…
– Спасибо вам, Василий Иванович, – пожал ему руку майор и проводил до дверей. – Этим Семеновым мы поинтересуемся. А вас непременно будем держать в курсе дела. Вы же, в случае чего, звоните…
До обеда оставалось ещё около полутора часов. Идти на пляж не хотелось. Герасимов зашел в библиотеку, развернул свежую газету. Однако сосредоточиться всё ещё не мог.
«А ведь тот листок с вариантом вроде бы цел, – вдруг подумал Василий Иванович, – кажется, он лежит в ящике, где хранятся военные документы. Что, если позвонить Алёнке…»
Москву дали в пять часов вечера.
– Алло, алло, папка! – то тише, то громче доносился до Герасимова голос дочери. – Плохо слышно… Что? Какой листок? Да зачем он тебе? Увлекся шахматами? Ладно, сейчас… Нет, слова я не нарушаю, пишу каждые три дня. Просто в последний раз забыла отправить авиапочтой… Алло! Нашла, слушай. – Дочь продиктовала позицию. На прощание заверила: – Не волнуйся, у меня всё хорошо. Сижу над курсовой. Да, да… Ну, целую…
Сразу же после ужина Василий Иванович спустился в холл.
– Может, сразимся? – встретил его переводчик.
– Попозже… Хочу вот один интересный вариант разобрать, – и Герасимов, разложив доску, расставил фигуры.
Вокруг, как всегда, столпились любители шахмат, вспыхнул спор. Василий Иванович искоса поглядывал на собравшихся. Ага, наконец–то! В холл непринужденной походкой вошел Семенов. Уверенным, чуть ленивым взглядом окинул их группу, заинтересовавшись, приблизился.
Заметив, что Герасимов слишком долго думает над очередным ходом, он снисходительно улыбнулся и протянул к доске холеную руку:
– Рискнете на реванш? Вам белые, пожалуйста.
Василий Иванович кивнул. Первые ходы были сделаны быстро.
– Что вы делаете, ведь он же фигуру заберет… – зашумели болельщики, но Семенов небрежно бросил:
– Да вы и теорию недурно знаете, есть, есть такой вариантик…
Он чуть задумался и внимательно посмотрел на противника. Сделали ещё несколько ходов.