— Эта пища мне известна! Спасибо, девочка! От всей души благодарю тебя, мой маленький, добрый гений!
— Облаченный в оленью шкурку, обутый в мокасины и обрамленный солнечным лучом… Ты не находишь своего доброго гения немного диковатым?
— Ты все шутишь, маленькая проказница!
— Конечно! Во-первых, мне весело… во-вторых, тебе ничто не угрожает, ты попила, поела. Скоро увидишь своих. Это меня безмерно радует и огорчает одновременно, так как я понимаю, что нам придется расстаться. Но я все равно улыбаюсь, потому что лучше смеяться над печалью, чем плакать! Вот!
— Как? Ты не хочешь оставаться со мной?
— Нет! — твердо ответила индианка. — И это меня очень огорчает, ведь я всегда мечтала быть рядом с тобой.
— В таком случае ничего не понимаю.
— Все просто! Сейчас увидишь… Представь себе, что ты одна, без семьи… тебе не оставалось бы ничего другого, как пойти со мной. Ты стала бы королевой нашего племени. Во-первых, я обожаю тебя! Затем, мой отец, великий вождь Быстрый Лось, и мои братья готовы уничтожить любого, кто посмеет тронуть тебя.
— Очень приятно сознавать, что тебя так любят…
— Подожди, позволь мне продолжить, Белая Роза. Но у тебя есть отец и мать, которые смотрят на меня как на жабу… мистер Гарри Джонс, который словно боится, что я сниму с него скальп. Ну и, наконец, эти бледнолицые грубияны! Они просто люто ненавидят всех краснокожих!
— Ты ошибаешься, милая! — взволнованно перебила подругу Хуана. — По крайней мере, в отношении моих родителей. Несмотря на некоторые предрассудки, они — люди добрые и великодушные. Когда они узнают, что ты спасла мне жизнь, то искренне и крепко полюбят тебя.
— Ты ошибаешься, дорогая, потому что слишком любишь своих родных. Но вспомни Железного Жана! Он вырвал тебя из лап Андреса… спас твоих родителей. И тем не менее они поступили очень неблагодарно по отношению к нему… унизили его… смертельно обидели.
— Молчи, Цветок! О! Молчи, умоляю тебя. Я сама мучилась и до сих пор страдаю не меньше Жана… но разве я имею право судить своих родителей? Нет, ведь так… даже если они ошибаются… и разбивают мое сердце. Я обязана уважать их и подчиняться им. Но надежда умирает последней. Я уверена, что мой спаситель сумеет открыть глаза отцу.
— Бедный Жан! — вмешалась индианка. — Какой он был бледный и печальный и как померк его взор! Я с трудом узнала его.
— Ты видела Жана после нашего отъезда?
— Да, с Джо… Это было месяц назад. Они уехали в неизвестном направлении, никому ничего не сказав, отказавшись даже от нашей помощи. Мы их так любили!
— Прошел целый месяц! — грустно прошептала Хуана, впав в скорбную и мучительную печаль.
Несколько минут девушка смотрела задумчиво в одну точку. Затем, словно стряхнув с себя оцепенение, она энергично вскинула голову и воскликнула:
— Идем!
— Да, идем! — ответила Солнечный Цветок.