— Домой? — в ее голосе послышалась патетическая спазма. Глаза ее окинули маленькую комнату, которая была «домом» для нее.
— Да, это будет очень хорошо, — пробормотала она. Затем мужественным усилием она начала оживленный разговор на тему о Севере. Он слушал ее напряженно, с очевидным любопытством. Его враждебность постепенно уступала место вниманию.
Но я мог заметить, что он не столько слушал, сколько изучал ее. Его внимательный взгляд не отрывался от ее лица.
Потом я вступил в разговор. Сумерки окутали нас, и лишь угли в открытом камине освещали комнату розовым пламенем. Я не видел его глаз, но чувствовал, что он все еще зорко наблюдает. Он отвечал «да» и «нет» на наши вопросы, и голос его звучал очень сдержанно. Через некоторое время он поднялся, чтобы уйти.
— Я провожу тебя до гостиницы, — сказал я. Берна бросила на меня незаметно встревоженный, умоляющий взгляд. На щеках ее горели красные пятна, глаза блестели. Я видел, что ей хочется плакать.
— Я вернусь через полчаса, дорогая, — сказал я, в то время как Гарри церемонно пожимал ей руку.
По дороге мы не разговаривали. Когда мы вошли в комнату, он зажег свет и обернулся ко мне.
— Брат, кто это девушка.
— Она — она моя хозяйка, вот все, что я могу сейчас сказать, Гарри.
— Повенчаны?
— Нет.
Он взволнованно зашагал по комнате, в то время как я очень спокойно следил за ним. Наконец он заговорил.
— Расскажи мне о ней.
— Сядь, Гарри, зажги сигару. Нам лучше потолковать об этом спокойно.
— Прекрасно. Кто она?
— Берна, — сказал я, закуривая свою сигару, — еврейка; она родилась от невенчанной матери и выросла в нищете и разврате.
Он смотрел на меня широко раскрытыми глазами. Его рот ожесточился, брови нахмурились.
— Но, — продолжал я, — я хочу сказать следующее. Помнишь, Гарри, мама любила рассказывать нам о нашей сестренке, которая умерла малюткой. Я часто представлял себе мою умершую сестру, и в прежние мечтательные дни любил воображать, что она не умерла, а выросла и была с нами. Как бы мы любили ее, не так ли, Гарри? Так вот говорю тебе, что, если бы наша сестра выросла большой, она не могла бы быть прелестнее, чище, ласковей этой девушки, этой Берны.
Он иронически улыбнулся.
— Но если, — сказал он, — она так необыкновенно хороша, почему ты не женился на ней?
ebooksa