— Миссис Арден… мы решили поверить, что вы в самом деле миссис Арден…
— Разве? Я ведь не просила вас верить.
— И чтобы доказать нашу искренность, мы решили попросить вас подписать этот незначительный документик.
— Могу ли я прежде прочесть?
— Конечно, читайте.
Она начала читать документ, и лицо ее все больше и больше хмурилось. Они взволнованно следили за ней. Наконец она подняла голову.
— Этот документ умело составлен, и притом толковым адвокатом.
— Я когда-то был адвокатом, миссис Арден.
— Ага! Этот документ означает то, что Фелиция Арден из Бостона соглашается передать в полную собственность Кальвину Гридлею все ее владения на острове Моореа. Не правда ли?
— Да, в этом вся суть.
— А скажите, пожалуйста, почему я должна подписать это документ?
— Потому что… мы просим.
— Просите? Это интересно. А почему вы просите?
Кальвин Гридлей откашлялся.
— Потому что мы считаем себя вправе просить. Мы имеем на это моральное право. Эти владения были проданы дедом миссис Гридлей за бесценок. Отец миссис Гридлей взял землю в аренду, обработал их, затратил много средств и труда. Ваш покойный муж приобрел их за сравнительно небольшую сумму. Формальные хозяева ничего не сделали для улучшения плантаций. Мы же целиком занимались поддержанием благосостояния владений — теперь это самое образцовое хозяйство на острове и стоит в сто раз больше того, что заплатил ваш супруг. Формально — имение ваше, морально — наше. Моя жена родилась тут, и за нами право наследства на земли.
— А как насчет денег, которые я вложила в это дело, — воскликнула Фелиция, — насчет многих тысяч долларов, которые я ежегодно посылала вам для улучшения и содержания хозяйства? Куда они девались, мистер Гридлей? В ваш карман. А где урожаи — сотни, тысячи тонн зерна, которые вы грузили на пароходы? Кто получал деньги? Вы. Мне следовало привлечь вас к ответственности за мошенничество. Это моя вина — я была слишком доверчива. Теперь помните, что вы мой служащий и присвоили себе огромную сумму денег. Что касается ваших моральных прав, то лучше об этом и не говорить. Вы первый сказали бы, что дело сводится к букве закона, если бы были сами на моем месте.
— Отбросим формальную сторону дела, — грубо произнес Гридлей. — Посмотрим на истинное положение вещей. Мы отдали все здоровье, работали в поте лица. Мы провели здесь долгие годы и связаны с этим местом крепкими родственными узами. Неужели вы выгоните нас из нашего любимого дома, завещанного нам…
— О, мистер Гридлей, перестаньте так говорить, иначе я могу расплакаться. Вы очень трогательно рассказываете. Но все напрасно. Я не сентиментальная женщина, а потому не стоит пытаться разжалобить меня. Ну что? Хотите еще что-нибудь сказать?
— Как адвокат, могу заявить вам, что в купчей имеются неточности. Я могу оспаривать право собственности и по законам Таити имею много шансов на победу. Кроме того, если нам не удастся выиграть на законном основании, я не остановлюсь перед насилием.
— Вы забываете, мистер Гридлей, что купчая еще ни у кого не вызывала сомнений. А если придется выдворить вас насильно, то да, я перед этим действительно не остановлюсь.