На этом, собственно, и заканчивается наш рассказ. Но прежде, чем распроститься с читателем, мы хотим рассказать ему кое-что о судьбах действующих лиц или разъяснить то, что оставалось неясным во время рассказа.
Сначала несколько слов о Пардоне Фертиге. Казалось, он утонул в потоке — и вдруг каким-то образом оказался жив и здоров. В его появлении не было ничего чудесного. Смытый потоком, он добрался до деревянной запруды, которая преграждала поток. Зная силу течения, он не сомневался в том, что все его спутники погибли, и полагал, что ему одному предстояло сражаться с дикарями, а потому скрылся за деревянными балками и пробыл там остаток ночи и большую часть следующего дня, пока не убедился, что поблизости нет индейцев. Затем он спустился по скалистому берегу реки, крадучись, миновал лес и, наконец, счастливо достиг отряда Бруце, к которому и примкнул.
Что касается Натана, то он после своего освобождения убежал, чтобы привести других на помощь своим друзьям. Он натолкнулся на отряд Бруце и поторопил его с походом. Только на обратном пути Натан возвратился к своему обычному состоянию: воинственный огонь уже не горел в глазах, шаги его утратили уверенность, и он смотрел на людей, осыпавших его похвалой, с беспокойством, замешательством и даже ужасом. Чтобы скрыть свои чувства и отвлечь от себя внимание, он занимался своей собакой.
Вдруг он увидел Роланда, ехавшего верхом рядом со своей сестрой, и поспешил к нему, чтобы рассказать о существовании завещания.
— Натан! — сказал Роланд, протягивая руку Натану, — вам мы обязаны своей жизнью, имуществом, всем — и этого мы никогда не забудем! Но почему это, Натан, — прибавил он с лукавой усмешкой, заметив скальп, который квакер все еще нес в руках, — почему вы так явно выказываете знаки вашей храбрости? Прежде ведь это не было у вас обыкновением?
— Друг! — сказал Натан, бросая смущенный взгляд сначала на Роланда, потом на скальп: — Ты видишь эти локоны? Некогда они украшали головы моих детей. А вот здесь, — прибавил он, указывая с нескрываемым торжеством на скальп Венонги, — здесь скальп убившего их. Но довольно, друг… Ты знаешь всю мою историю… А теперь мне надо сказать тебе о том, что тебя особенно касается. Существует завещание твоего покойного дяди, по которому тебе и твоей сестре…
— Совершенно верно, Натан, — прервал его Роланд, доставая документ. — Вот оно! Оно делает меня богатым человеком, и вы, Натан, будете первым человеком, с которым я поделюсь своими землями. Вы должны оставить эту дикую жизнь и идти со мной на мою родину!
— Я, друг? — переспросил Натан. — Нет, судьба предназначила меня для лесов! В них я хочу жить и умереть. Я нахожу себе в них все, что мне нужно — пищу, одежду, а более мне ничего не надо. Но я хочу просить тебя о милости: ее ты можешь исполнить!
— Говорите, Натан, она уже исполнена!
— Вот, друг, — пробормотал Натан, бросая умоляющий взгляд на Роланда, — я прошу тебя никогда не говорить о том, что ты видел, что я делал в лесу!
Роланд обещал, и Натан хотел было уже уйти. Но Эдита остановила его:
— Пойдемте с нами, добрый Натан, пойдемте в наш дом! Там никто не будет насмехаться над вами, никто и никогда не упрекнет вас за вашу веру… Но вы, кажется, боитесь?
— Хорошая вы девушка! — воскликнул Натан, с благодарностью взглянув на Эдиту. — Последовать за вами я не могу, потому что нет у меня более родины на этой земле. Никого не осталось у меня, кто бы встретил меня со смехом и радостью, никого, кто приветствовал бы меня, когда я возвращаюсь с поля или из лесу, — нет, решительно никого, никого! И пускай я останусь в пустыне: тут вид чужого семейного очага не напомнит мне о моем горе.
И когда Натан говорил это, голос его дрожал, губы тряслись, и все его лицо выражало глубокое горе одинокой, исстрадавшейся души. Молча отошел он прочь и исчез в чаще леса. Роланд надеялся еще встретить его у Бруце. Но Натан не пришел, и никогда больше Роланд не видел его верного, честного лица. Натан как бы зарыл себя и свое горе в глубоком одиночестве и никто, никто после того не слышал о нем… Роланд прогостил еще несколько недель у полковника и, уезжая, щедро наградил Телию, которая предпочла остаться в семействе полковника. Он не забыл и Ральфа Стакполя и Пардона Фертига: каждому из них он подарил землю, которая вполне обеспечивала их на всю жизнь.
Через несколько лет Роланд услышал, что Телия стала женой Ричарда Бруце и что Ральф Стакполь, который уже никогда больше не возвращался к своему прежнему ремеслу, и Пардон Фертиг прослыли зажиточными и достойными людьми.
Сам он счастливо жил с Эдитой, и только мысль о Натане, так верно служившем ему в дни опасности и не захотевшем принять от него никакой награды, иногда омрачала его спокойную жизнь, которой больше не угрожали никакие бури.
АФРАЙЯ — ГЕРОЙ ЛАПЛАНДЦЕВ
Глава первая
НОВЫЙ МИР
На этот раз, мои молодые друзья, вы последуете за мною на самый север Европы. Что за мир страха и безмолвия скрыт здесь! Как трепещет от ужаса сердце одинокого путешественника, блуждающего в пустынных фиордах и зундах, где море теряется в тысяче лабиринтов среди увенчанных снегами суровых скал, в непроходимых расщелинах и пещерах. Удивление, смешанное со страхом, овладевает им, когда корабль его скользит между бесчисленными обломками и гигантскими глыбами скал, между черными гранитными стенами, которые ужасным длинным поясом тянутся по берегам Норвегии на протяжении многих сотен миль.
ebooksa