Утренние поезда,

К а л у г и н. Зачем же вы его позвали?

Р ы ж а я. Чтобы он тоже получил удовольствие. Слышите?

Слышен звон стекла.

Паркет все-таки не дает такого звука. А вы что — не согласны со мной?

К а л у г и н. Не согласен.

Р ы ж а я. Зря… В мире накопилось слишком много вещей. Они давят на человека, они не дают ему дышать, они сковывают волю, требуют лжи, подлости, предательства. И бить рюмки нужно — в этом я уверена.

Входит  Г е н к а  с рюмками.

Г е н к а. Три штуки все-таки кокнули. Приедут мама с папой… (Смеется.) Страшно подумать…

Р ы ж а я. Ты бы радовался, что Витька Шамаш не приехал! (Уходит.)

К а л у г и н. А кто такой Витька Шамаш?

Г е н к а. Приятель. Родители не велели его пускать в дом.

К а л у г и н. Почему?

Г е н к а. А он у соседей швейную машинку продал.

К а л у г и н. Как так… продал?.. Украл?

Г е н к а. Да нет… почему украл… На спор. Здоровый парень. Взял ножную швейную машинку, отнес в комиссионку и загнал.

К а л у г и н. Ладно, черт с ним, с этим Шамашем. Расскажи все, что знаешь.

Г е н к а. А зачем тебе? Она тебе… кто была?

К а л у г и н. Ну знакомая… не все ли тебе равно.

Г е н к а. Вообще-то все равно. Я-то и видел ее один раз, в тот вечер. Не помню даже, кто ее притащил — не то Стасик, не то еще кто… Я на нее клюнул, но и без меня охотников хватало. А вообще-то я ничего не видел. Меня в ванную заперли.

К а л у г и н. Зачем?