Мерси, камарад!

22
18
20
22
24
26
28
30

Мойзель распахнул окно. В комнату ворвалась волна горячего воздуха.

— Распорядитесь, чтобы ко мне явился капитан Альтдерфер, и немедленно.

— Слушаюсь, господин подполковник. Что я должен ему сказать о причине прибытия?

— Оставьте это мне.

Грапентин замер на месте.

— Слушаюсь, господин подполковник.

Через полчаса Мойзель был готов к разговору с Альтдерфером.

— Я вызвал вас к себе, Альтдерфер, по весьма деликатному делу. Ваш подчиненный лейтенант Тиль сегодня ночью стрелял в офицера войск СС. Вам об этом что-нибудь известно?

Капитан заявил, что он об этом ничего не знает.

— А как Тиль вел себя на этом вечере с дамами?

— Я не видел, чтобы он танцевал. А позже он вообще куда-то исчез из зала. — Про себя же капитан подумал: «Видимо, скандал с оплеухой уже дошел сюда. Сейчас Мойзель спросит, почему я сразу же не ушел с вечера».

— Жаль, что вы ничего не видели. Скажите, господин Альтдерфер, с вами была на вечере дама?

— Я полагаю, господин подполковник, что не следует искать в этом связи с лейтенантом Тилем, который открыл стрельбу. — Эти слова Альтдерфер сказал тоном адвоката, который заставляет прокурора-обвинителя перейти от наступления к обороне.

— В конце концов вы оказались на квартире у этой дамы? — не уступал своих позиций Мойзель.

— Я бы вас попросил не вмешиваться в мою личную жизнь. — Альтдерфер так покраснел, что веснушки на его лице превратились в темные точки.

— При чем тут личная жизнь? Вами интересуется гестапо в связи с исчезновением совсекретных документов. — На лбу у Мойзеля выступил холодный пот. Он понял, что проговорился о том, о чем должен был молчать. Вспомнил, что давал эсэсовцу честное слово. Ему стало но по себе. — Оставим это…

— Слушаюсь, господин подполковник. Будут у вас какие-нибудь приказания?

— Когда к вам прибывает командир на шестую батарею? — спросил Мойзель, чтобы только не молчать.

— Ждем с минуты на минуту, господин подполковник.

— Вам следовало бы знать об этом точно. Хайль Гитлер, господин Альтдерфер!