— Правда, но я слышал также, что он любит ученых, что он мудр и воздержан и что в Италии еще многие надеются от него! Риенцо пришел к императору. «Знай, великий государь, — сказал он, — что я тот Риенцо, которому Бог дал счастье управлять Римом в мире, справедливости и свободе. Я обуздал нобилей, я изгнал разврат, я исправил закон. Сильные преследовали меня, гордость и зависть изгнали меня из моих владений. При всем вашем величии и моем теперешнем падении, я, подобно вам, держал скипетр и мог бы носить корону. Знайте также, что я побочным образом происхожу из вашего рода: мой отец был сыном Генриха VII[28], в моих жилах течет тевтонская кровь, как бы ни было ничтожно мое имя! У вас, король, ищу я покровительства и требую справедливости»[29].
Джакомо, который знал слабую сторону своего друга, ограничился тем, что снял соломинку со своего плаща и сказал довольно нетерпеливым тоном:
— Гм! Продолжай! Император прогнал его?
— Нет, Карл был поражен его видом и умом, оказал ему благосклонность и гостеприимство. Риенцо оставался некоторое время в Праге и удивлял всех ученых своими знаниями и красноречием.
— Но если ему был оказан такой почет в Праге, то как он сделался арестантом в Авиньоне?
— Некоторые говорят, будто бы он был выдан Карлом папскому легату, другие утверждают, что он добровольно оставил двор императора и без оружия, без денег отправился в Авиньон!
— Настоящее сумасшествие!
— Но, может быть, это его единственная дорога при каких бы то ни было обстоятельствах, — возразил старший паж. — Риенцо отправился в Авиньон, чтобы освободить себя от направленных против него обвинений, и без сомнения он надеялся, что от оправдания ему останется только один шаг к восстановлению своего прежнего положения. Ему предстоял выбор (рано или поздно это должно было случиться), идти свободным или в оковах, как преступнику или как римлянину. Он выбрал последнее. Везде, где он проходил, народ восставал в каждом городе, в каждой деревушке. Его умоляли поберечь себя для страны, которую он хотел возвысить. «Я иду, чтобы оправдаться и восторжествовать», — отвечал трибун. Говорят, ни один посол, князь или барон не въезжал в Авиньон с такой длинной свитой, какая следовала в стены этого города за Колой ди Риенцо.
— А после того?
— Он попросил аудиенции, чтобы иметь возможность опровергнуть возводимые на него обвинения. Он сделал вызов гордым кардиналам, которые отлучили его. Он требовал суда.
— А что сказал папа?
— Ничего — словами. Тюрьма была его ответом!
— Суровый ответ!
— Но бывали дороги длиннее тех, которые ведут из тюрьмы во дворец; и Бог не создал людей, подобных Риенцо, для цепей и темницы.
Когда Анджело произнес эти слова громким голосом и со всем энтузиазмом, которым вдохновила римского юношу слава павшего трибуна, он услыхал позади себя вздох. Он с некоторым смущением обернулся. У двери стояла Чезарини.
— Извините меня, синьора, — сказал Анджело нерешительно, — я говорил громко, я обеспокоил вас; но я римлянин и моей темой был…
— Риенцо! — сказала дама, подходя. — Тема, способная взволновать римское сердце. Полно — извинений не нужно. Ах, если судьба возвратит Риенцо счастье, то он узнает твое суждение о нем.
Говоря это, синьора смотрела долго и пристально на склоненное и краснеющее лицо пажа взглядом человека, привыкшего узнавать душу по наружности.
— Синьора, — сказал Джакомо, щеголевато драпируясь своим плащом, — я вижу слуг монсиньора кардинала д"Альборноса — а вот и сам кардинал.
— Хорошо! — сказала синьора, и глаза ее засверкали. — Я жду его! — с этими словами она вышла в дверь, через которую подслушала римского пажа.
ebooksa