– Нет, и уже давно. Хотя мои воспоминания, пароли и симпатии по-прежнему живы.
Повисает долгая тишина. Посол и адмирал смотрят друг на друга с сочувствием и участием, в то время как дон Эрмохенес по-прежнему не понимает, что происходит. Наконец де Аранда берет гусиное перо и задумчиво проводит им по тыльной стороне левой руки. Затем открывает кожаную папку с золотым гербом и достает листок бумаги.
– На чье имя выписывать платежное письмо?
– На имя вдовы Эно, – говорит адмирал, не меняясь в лице. – Так будет надежнее.
Посол окунает перо в чернильницу и неторопливо пишет. В продолжение минуты слышен только шорох пера, царапающего бумагу.
– Мне понадобится вексель, подписанный вами. С обещанием того, что Академия обязуется вернуть долг. – Посол поднимает глаза и по очереди заглядывает в лицо каждому. – Вы готовы взять на себя такую ответственность?
– Разумеется, – холодно кивает дон Педро. – Однако отвечать за это буду я сам, а не Академия. Пусть будет за моим именем и подписью.
– И моим, разумеется, тоже, – добавляет дон Эрмохенес, задетый тем, что дело решается без него.
Де Аранда благодушно смотрит на них.
– У вас в Мадриде найдется такая сумма?
Адмирал кивает.
– У меня имеются собственные сбережения, которых хватит, чтобы покрыть долг… Моей личной ответственности будет достаточно. Подпись моего друга не обязательна.
– Не болтайте глупостей, дорогой друг, – протестует библиотекарь. – Я не позволю, чтобы это обязательство легло только на ваши плечи.
– Мы обсудим это позже, дон Эрмес. Здесь не место, да и не время.
Посол подписывает бумагу, открывает песочницу и посыпает песком чернила. Затем машет листком в воздухе.
– Значит, мы все решили.
Он берет бронзовый колокольчик, который также обнаруживается среди бумаг. На звон его в дверях появляется секретарь Эредиа.
– Дон Игнасио, будьте добры, отнесите этот приказ Вентуре, казначею, который выдаст этим сеньорам то, что там обозначено.
Эредиа берет бумагу, читает и смотрит на посла. Рот его кривится, словно от зубной боли.
– Тысяча пятьсот ливров, ваша светлость?